тоже не обошли стороной, особенно если с прошлой сравнивать. Чужая семья, чужая биография, плотная охрана… Чужие песни, теперь оформленные на меня… При этом часть средств, полученных за них, переводилась моим настоящим родителям, так что они не бедствовали.
Артур Александров быстро стал очень известным и очень таинственным. Правда, некоторые догадывались – на прослушивание приходил представительный мужчина, который время от времени поправлял исполнителей, а иногда даже менял слова. А на то, что он постоянно появлялся с маленьким сынишкой, который тоже внимательно слушал, пародируя отца, никто внимания уже не обращал.
Голиков Арсений Витальевич был действительно неплохим специалистом в области музыки и мои песни подхватывал сразу. Работать с ним оказалось настолько приятно, что я даже подарил ему пару песен. Так вот, ходили на прослушивание мы с ним часто, но ни разу никто из посторонних подойти к нам не смог. Да и непосторонних, похоже, предупредили о нежелательности болтать языками. Во всяком случае, слухи о какой-то причастности Арсения Витальевича к композитору Александрову ходили только в узких кругах…
– Идем на посадку, – отвлек меня от воспоминаний бортмеханик.
Когда «Ил» наконец-то замер, я расслабился. Никому никогда об этом не говорил, но летать не люблю. Как-то не по себе мне в воздухе. А первый прыжок с парашютом – еще в рязанской «Дурке» – закончился для меня мокрыми штанами.
Терпеливо дождавшись, когда откроется аппарель, мы спустились на бетонные плиты военного аэродрома. Около самолета уже дожидались две машины. Мы с Селивановым сели в первую, а охрана – во вторую.
– Романов злой на тебя, так что ты с ним поосторожней. И старайся не доводить его, как ты любишь.
Повернувшись к генералу, я уточнил:
– Когда это я доводил его?
– Да постоянно! Он после общения с тобой всегда на сердце жалуется.
– Не было такого!
То, что для меня авторитетов нет, знали все и реагировали спокойно, а вот Романов, похоже, до сих пор не привык.
Григорий Васильевич встретил нас в своей любимой маленькой уютной гостиной. Поздоровавшись, показал на два кресла напротив и предложил сесть.
– Итак, блудный сын, я смотрю, ты все-таки вернулся под защиту государства?
Я в это время крутился, стараясь устроиться поудобнее – то ли в позу лотоса сесть, то ли в свою любимую, ноги на один из подлокотников, спину на другой. Все-таки выбрал любимою, между делом ответив:
– Меня никто не спрашивал, из отпуска выдернули и сюда привезли.
– Ты все в своем репертуаре… Рассказывай все, что с тобой произошло, и поподробнее. Интересно мне.
– …и тут я весь такой расстроенный возвращаюсь, а там – здрасьте, не ждали! Генерал сидит, пельмени жарит. Ну и меня сюда, к вам.
– Интересная история, да, очень интересная. Знаешь, Артур, что информация
