это или даже указать на это, были тогда самыми смелыми»[219]. Тьер был убежден, что смена династии была необходима для утверждения конституционной монархии. Парламент должен был существенно ограничить власть монарха. В парламенте должно было формироваться депутатское большинство, определявшее государственную политику. Все решения парламента, формировавшего ответственное министерство, должны были неукоснительно соблюдаться. Именно поэтому и следовало основать новую династию, которая с этим бы согласилась, – такова была логика Тьера[220].
Решение проблемы Адольф Тьер видел в избрании королем Луи-Филиппа Орлеанского. Необходимо оговориться, что идея приглашения на трон Луи-Филиппа Орлеанского принадлежала не Тьеру, а Жаку Лаффиту. Именно он первым предложил кандидатуру Луи-Филиппа в качестве французского монарха, а Тьер сразу же сделался горячим сторонником этой инициативы[221]. Тьер считал, что новая династия будет обязана троном либералам и французской нации[222].
Вместе со своим другом Франсуа Минье Адольф Тьер написал манифест: «Карл Х не может более вернуться в Париж; он пролил кровь народа[223]. Республика нас разъединит; она поссорит нас с Европой. Герцог Орлеанский – это принц, преданный делу Революции. Герцог Орлеанский никогда не сражался против нас. Герцог Орлеанский был в Жеммапе[224]. Герцог Орлеанский шел под трехцветным знаменем. Только он может снова нести его, и мы не хотим никого другого. Герцог Орлеанский ждет нашего решения. Так провозгласим нашу волю, и он примет Хартию, как мы всегда этого хотели и ожидали. И именно французскому народу он будет обязан короной»[225].
Уже 30 июля появились афиши с восхвалением деяний Луи-Филиппа – дело рук Тьера. Теперь оставалось только привезти герцога Орлеанского в Париж, и эта задача была возложена на Тьера. Банкир Ж. Лаффит и генерал Ф. Себастиани назначили его уполномоченным вести переговоры с Луи-Филиппом от имени всех французских либералов, и Тьер справился с поставленной перед ним задачей[226].
Адольф Тьер также сумел убедить колеблющихся депутатов в том, что Луи-Филипп – это единственная возможная кандидатура. Это был успех Тьера. Конечно, он был не единственным, кто выступал за смену династии, но именно он проявил наибольшую активность в том, чтобы привести к трону Луи-Филиппа.
Оставалось убедить восставших в необходимости приглашения на трон Луи-Филиппа Орлеанского. Среди них были и те, кто думал о республике, во главе которой мог стать генерал Лафайет. Революционеры, уже готовые провозгласить Республику, сосредоточились в Ратуше, а парламент хранил молчание и оставался лояльным королевской власти. Король со свитой и верными войсками укрылся в Рамбуйе. Об этом троевластии точно написал Шатобриан: «Монархия в палате, Республика в Ратуше, Узурпация в Королевском дворце»[227].
Утром
Ibid. P. 15.
Действительно, в результате Июльской революции 27–29 июля 1830 года на баррикадах погибли в общей сложности 3000 человек (см.:
Сражение при Жеммапе состоялось 6 ноября 1792 года между войсками революционной Франции и европейской коалицией.
Цит. по:
BNF. Papiers de Thiers. NAF. № 20601. Fol. 23. Récit de la visite de M. Thiers a Neuilly.
