Ему поручается освещать и процессы других анархистов – Леона Леотье, Эмиля Анри, Санто Казерио (последний заколол кинжалом упоминавшегося выше Сади Карно). Начинающему репортеру удалось побеседовать с матерью Казерио на следующий день после объявления приговора (то была опять-таки высшая мера наказания).
Процессы позволяют ему высказать и свое собственное критическое мнение по поводу французской судебной системы. Леру не раз довелось присутствовать при гильотинировании преступников.
Так, 11 июля 1892 года Леру стал свидетелем казни виновного во многих политических и бытовых убийствах Равашоля и слышал его предсмертный вопль: «Да здравствует ре…» (лезвие гильотины упало, и точно неизвестно, «революцию» или «республику» имел в виду казненный; правда, на страницах «Матен» был вполне определенно указан второй вариант). При этом Леру выступал как последовательный критик смертной казни – об этом речь идет, в частности, в его пьесе «Дом судей».
Неслучайно в августе 1904 года, беседуя с российским министром юстиции Николаем Муравьевым, Леру не упустил случая поблагодарить его за отмену в стране этого вида наказания.
Нашему герою удалось довольно быстро просадить оставленное отцом наследство, зато в «Матен» он получал весьма приличные гонорары.
С 1897 года Леру уже является штатным сотрудником редакции этой газеты. Одним из материалов, с помощью которых он обратил на себя внимание руководства, оказался репортаж об открытии сезона охоты. Вот что по этому поводу писал тридцать лет спустя, отдавая дань памяти недавно умершему Леру, журнал «Парижская жизнь» (La Vie parisienne):
Как-то раз Пуадá (Анри Пуада, в 1896–1903 г. главный редактор «Матен». – К.Ч.) обратился к секретарю редакцию со следующим пожеланием:
– Я хотел бы заменить всё это старичьё, от которого у меня постоянно голова раскалывается.
– Так закажите что-нибудь г-ну Леру. Сдается мне, парень он способный (в оригинале фразеологизм: il a quelque chose dans le ventre, буквально: имеет кое-что в животе. – К.Ч.). (Выражение было выбрано не вполне удачно, потому что в те годы Гастон Леру не отличался особой полнотой.) А поскольку в тот момент как раз начинался сезон охоты, то г-ну Леру поручили написать статью об открытии сезона. Статья получилась весьма забавная.
Вот каким манером его выделили из толпы.
Можно предположить, что упомянутая в «Парижской жизни» публикация – это анонимная статья «Охота», помещенная в номере «Матен» от 30 августа. Насыщенная юмором, она действительно напоминает манеру Гастона Леру.
К тому же именно тогда, в августе 1897 года, Леру был включен в состав, как бы мы теперь сказали, журналистского пула: на пакетботе «Версаль» он отправляется в плавание из Гавра в Санкт-Петербург, мимо берегов Англии. То была первая из четырех поездок Леру в Россию. Но подробнее о русских путешествиях Леру мы поговорим в третьей главе.
