в кухню, а следом за ним засеменил и младший, Лёнька. Сестра, сидевшая рядом с гостьей за столом, на вопросительный взгляд братьев отмахнулась и велела уйти. Но те и не подумали.
– Так, Колян, – велела тогда Ольга, – пойди-ка принеси у меня в комнате, на полке, бутылочку и рюмки захвати. А ты, мелочь, – грозно глянула она на младшего, – брысь спать бегом!
– Ну, Оль, – тоненьким голоском попросил тот, сделав умилительно забавное выражение лица, которое лишало сестру каких-либо сил к сопротивлению.
– Ладно, достань бутылку воды вон там, – она указала на стол, который стоял в углу рядом с плитой, – и банку с помидорами из холодильника, а потом марш спать.
Кухня выглядела бедно. Даже шторки на окнах были маленькие и какие-то слишком подержанные. Холодильник стоял невпопад, занимая собой приличную часть маленькой кухоньки. На рабочем столе возле мойки стояла грязная посуда, на плите красовалась большая кастрюля с торчащим ополовником. На обеденном столе, за который хозяйка усадила Люси, также было полно грязной посуды. Относительно чистым был лишь стол-тумба в углу возле плиты, куда и направился Лёня.
Пока пацаны занимались своим делом, она подкурила сигарету и протянула заплаканной девушке:
– Будешь?
Та лишь кивнула и молча взяла сигарету.
– А теперь, – спокойно заговорила хозяйка, подкурив ещё одну сигарету, – рассказывай.
– Я, – Люси то подымала, то опускала глаза, не зная, как и что сказать.
После некоторых её волнительных попыток встать и уйти, Ольга всё же смогла уговорить гостью рассказать о случившемся. Вернее, она начала за неё словами:
– Тебя изнасиловали. Да?
После этих слов девушка сначала обомлела и молча смотрела некоторое время на неё, а потом снова начала истерически рыдать. Оля не стала останавливать потоки слёз, поскольку знала, что той нужно выплакаться. Знала, через что пришлось пройти бедняжке.
Июнь 1991 года
– Хозяйка! – кричал высокий мужчина лет сорока, в строгих классических чёрных брюках, такой же классической рубашке бледно-голубого цвета и в галстуке.
Он совершенно не вписывался в здешний пейзаж. Конец улицы не был застроен высокими элитными коттеджами. Здесь жили простые люди в простых домах. За деревянными заборами можно было увидеть самые обычные дворики. Где-то лаяли собаки, где-то тут и там по двору валялись детские игрушки, где-то было чисто и перед домом красовался цветущий садик. Множество деревьев, разросшихся за много лет, создавали приятную тень, дающую спасение от палящего летнего солнца.
– Есть кто дома?! – несмотря на то, что никто не отзывался, мужчина упорно продолжал кричать.
Наконец, его крики были услышаны, и к калитке вышла невысокая чернявая девушка:
– Дядь Вить, чего кричишь почём зря? Мамка занята, не может она сейчас выйти.
– Скажи ей, что я сильно не задержу, – не ответив на вопрос,
