кирпич, но в основе своей – гранитные блоки. Толстый матрас – не очень чистый, достаточно большой, но от холода он не спасёт. Кандалы – вмурованы в стену, поблескивают сталью в свете переливающегося огня. И человек – видно, что красивый и благородный, но со следами страха, усталости и недоверия на лице. Он ожидал увидеть кого угодно, но явно не нас.
– Господин фон Прейс? Как же так? Что произошло – почему вы держите меня в кандалах? Я только успел поднять бокал за ваше здоровье, как меня повязали какие-то бугаи и притащили в это подземелье! Я думал – разбойники, и будут требовать выкуп, но тут явились вы! Что происходит?
Мастер художник тараторил без умолку, повышая тон своей речи. И если в начале его ещё можно было воспринимать, то чем дальше лились нескончаемой рекой его вопросы, тем жёстче его голос пилил наши нервы. Последний вопрос «Что происходит?» был сказан почти визгом и в два раза громче, чем первый.
Но его визг был прерван тряпкой, которая влетела ему в рот – отец не выдержал и швырнул какое-то тряпьё ему прямо в лицо.
– Теперь, уважаемый, когда вы немного успокоились, я задам несколько вопросов. А там посмотрим, будет ли резон отвечать на ваши. Вы не против?
Но только художник решил что-то ответить, как его опять заткнули тряпкой.
– Говорить будете, когда я скажу. А пока что киваем головой. Вот так, – и подойдя к заключённому, он своей рукой покивал головой художника.
– Мне кажется, что мои вопросы, а главное – ответы на них, будут несколько важнее, чем ваши. А самое интересное в том, что важнее они будут именно для вас. Думаю, я понятно выразился?
– Я всё равно ниче… – рядом с ухом неудачливого художника вонзился клинок.
– А мне казалось, что ваше лицо говорит о наличие мозгов в этой черепушке. Значит, я ошибся… Старею, – с сарказмом произнёс фон Прейс.
Художник судорожно сглотнул – его глаза расширились и теперь тонули в собственном отражении на металле.
Отец выдержал паузу. Мы с Роше стояли неподвижно, наблюдая за разыгрывающейся сценой. Мы прекрасно понимали, что на наших глазах либо идёт очень сложная игра, либо художник несёт бред. Но было интересно посмотреть, что будет дальше. Судя по всему, пускать кровь ему не собирались.
Пока что.
Художник съехал по стене вниз.
Теперь жалкий затюканный человечек сидел у стены, его одежда уже успела пропитаться типичной тюремной грязью, которая была оставлена здесь нарочно (что иногда приводило в ярость госпожу фон Прейс). Мне в своё время пришлось выпытать у отца, зачем это нужно, на что я получил ответ: «Грязь производит дополнительный подавляющий эффект на пленников». В его тюрьме всё было сделано по науке и направлено на добывание нужных сведений.
И теперь представитель богемной жизни с остатками кружев и помятым с похмелья лицом испуганно смотрел на нас. Его вопросы эхом затихли
