Л'Эрмита «Семейные бедствия Константина Великого», в которой великолепно играла роль Эпихарис – Мадлена. Но и это продолжалось недолго.
Когда кончились сбережения Мадлены, Дети Семьи явились к Марии Эрве, и та, впервые заплакав при виде детей, отдала им последние деньги.
Затем отправились на рынок к Жану Батисту Поклену-отцу. Тягостнейшая сцена произошла в лавке. В ответ на просьбу денег Поклен сперва не мог произнести ни одного слова. И… вообразите, он дал денег. Я уверен, что посылали к нему Пинеля. Затем явился перед комедиантами Галлуа с вопросом, будут ли они платить аренду или не будут – чтобы они дали категорический ответ.
Категорического ответа он не получил. Ему дали расплывчатый ответ, исполненный клятв и обещаний.
– Так убирайтесь же вы вон! – воскликнул Галлуа. – Вместе со своими скрипками и рыжими актрисами!
Последнее было уже и лишним, потому что рыжей в труппе была только одна Мадлена.
– Я и сам собирался уйти из этой паскудной канавы! – вскричал Мольер, и братство, не заметив даже, как пролетел ужасающий год, бросилось за своим командором к воротам Святого Павла в такой же зал, как у господина Галлуа. Этот зал носил название «Черный крест». Название это оправдалось в самом скором времени.
После того как блестящая труппа сыграла пьесу писателя Маньона «Артаксеркс», господина де Мольера, которого – и с полным основанием – рассматривали в Париже, как вожака театра, повели в тюрьму. Следом за ним шли ростовщик, бельевщик и свечник по имени Антуан Фоссе. Это его свечи оплывали в шандалах у господина Мольера в Блестящем Театре.
Пинель побежал к Поклену-отпу.
– Как?.. Вы?.. – в удушье сказал Жан Батист Поклен. – Вы… Это вы пришли? Опять ко мне?.. Что же это такое?
– Он в тюрьме, – отозвался Пинель, – я больше ничего не буду говорить, господин Поклен. Он в тюрьме!
Поклен-отец… дал денег.
Но тут со всех сторон бросились заимодавцы на Жана Батиста Мольера, и он бы не вышел из тюрьмы до конца своей жизни, если бы за долги Блестящего Театра не поручился тот самый Леонар Обри, который построил блестящую и бесполезную мостовую перед подъездом первого мольеровского театра.
Я не знаю, каким зельем опоил Леонара Обри Жорж Пинель, но имя Леонара Обри да перейдет в потомство!
Вся труппа Блестящего Театра, после того как предводитель ее вышел из тюремного замка, дала торжественное обещание господину Обри в том, что она с течением времени уплатит те долги, за которые он поручился.
С возвращением Мольера спектакли возобновились. Мольеру удалось снискать покровительство Генриха де Гиза Лотарингского, и герцог великодушно подарил труппе свой богатейший гардероб. Братство надело роскошные костюмы, а шитые золотом ленты заложили ростовщикам. Но ленты не помогли! Братство дрогнуло. Стали обнаруживаться первые признаки паники. Пришлось покинуть ворота Святого Павла и гробовой «Черный
