себе – «между собой»! Мне в той комнате слышно. Я сначала подумала, телевизор.
Весь мир они узнали через телевизор. Не выходя из дома совершили несколько кругосветных путешествий.
– Мы бы и могли говорить – в телевизоре! – воскликнул Борис, осененный идеей. – И все бы смотрели. Больше чем на Ельцина.
– Смотрели бы – как на зверей! – зло ответил Глеб.
Глеб очень не любит, чтобы на них смотрели. Свои – те привыкли. А если приходят чужие – противно. Смотрят и в самом деле как на бегемотов в зоопарке. Борька тоже не любит, когда на них пялятся, но не так. Борька больше соглашатель.
– Чтобы смотрели прямо так – противно, – согласился Борис. – Вживую. А по телеку бы – ничего. По телеку – иначе. Потому что пялиться будут дома в свой ящик, а не прямо на нас. Зато заплатят.
– В цирке тоже – заплатят, – возразил Глеб, но не очень уверенно.
Довод, что смотреть будут не прямо на них, а через ящик, на Глеба подействовал. На экране все иначе. Те, кто показывается в телевизоре – особые люди. Как бы дворяне двадцатого века.
Правда, неплохо было бы похудеть ради телевидения. Здесь в своей невылазной квартире они сидят, не думая, как выглядят со стороны, а в телевизоре надо смотреться.
А еще: интересно ведь посмотреть на себя! В зеркале – не то. Вот показаться на экране – почти что снова родиться.
– Считай, Мышка, что мы тренировались перед телевизором, – окончательно успокоил маму Борис. – Репетировали. – Слово это непривычно прозвучало по отношению к братьям. – Не дрались мы вовсе, а репетировали.
Мама все еще стояла перед ними – в коротенькой рубашке.
– Значит, все в порядке, мальчики?
– А чего ты, Мышка, такая пришла? – хрипло спросил Глеб. Такая. Короткохвостая. Спать, что ли, собралась?
– Выйти надо. Как раз переодевалась.
– Перераздевалась! – захохотал Глеб.
– Ну, будьте умницами, – сказала мама. – Погода сегодня в честь вашего дня – изумительная!
Погода их не касалась, раз они восемь лет из дома не выходили. Их даже времена года не касаются.
– Ходит куда-то, – сказал Борис вслед маме. – Или к кому-то.
– К заказчикам, – подхватил Глеб. – К своему противному Палычу.
Раз отец давно их бросил, значит приходится подозревать заказчиков.
Иван Павлович тоже – заказчик. Вообще-то он какой-то экономист и приносит маме перепечатывать скучные статьи, а однажды она печатала ему целую книгу. Как начал ходить лет пять назад, так все и ходит. «Писучий очень», говорит мама. Так она называет тех, кто приносит заказы часто и помногу. От писучих авторов ей прямая выгода, но все равно она произносит это слово с насмешкой.
Писучий Иван Павлович все носит статьи, но Борис с Глебом давно поняли, что он приходит не только со своими писаниями. Однажды мама попросила его поставить розетку, и с тех пор он напрашивается на разные мужские работы. Даже недавно бачок в уборной чинил.
И хотя носит он статьи про экономику,
