Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
коренятся въ элементѣ народности, національной самобытности и особности. Отовсюду возвышается протестъ противъ идеи всемірной монархіи, осуществить которую пытались папство и имперія. "Всемірная монархія, говорить одинъ французскій легистъ XIV вѣка, есть дѣло несправедливости и насилія; оно противно волѣ Божіей, раздѣлившей владычество надъ міромъ между королями, герцогами и князьями."[2] «Власть императора ничтожна, говорить Эней Сильвій, обращаясь къ нѣмецкимъ князьямъ. Вы повинуетесь ей на сколько хотите, а хотите вы какъ можно менѣе; каждый думаетъ только о своихъ выгодахъ. Христіанскій міръ представляетъ тѣло безъ головы. Папу и императора окружаетъ блескъ ихъ высокихъ достоинствъ; но это только блѣднѣющіе призраки; они не имѣютъ силу повелѣвать, и никто имъ не повинуется. Каждая страна управляется своимъ государемъ, и каждый государь имѣетъ свои интересы»[3]. То, что говоритъ Эней Сильвій о Германіи, относится въ равной мѣрѣ ко всему европейско-христіанскому міру. Во второй половинѣ XV вѣка повсюду, отъ Атлантическаго океана до Волги, наблюденіе историка представляются аналогическія явленія: вездѣ монархическое, мѣстно-централизаціонное, государственное начало торжествуетъ надъ обломками старины и захватываетъ въ свои руки регулированье народною жизнью. Во Франціи, Людовикъ XI наносить рѣшительный ударъ Феодализму и основываетъ одинъ изъ могущественнѣйшихъ троновъ въ мірѣ; въ Англіи, королевская власть, въ лицѣ Генриха VII, выходитъ торжествующею изъ внутренней неурядицы, произведенной распрями бѣлой и алой розъ и вѣковыми войнами съ Франціей; въ Испаніи, Фердинандъ и Изабелла соединеніемъ королевствъ Кастильскаго и Аррагонскаго и изгнаніемъ Мавровъ довершаютъ зданіе національнаго единства, и на этой прочной опорѣ основываютъ торжество монархическаго принципа. Въ Германіи, тяготѣніе частей къ центру замѣтно ослабѣваетъ, и идея имперіи замѣняется идеею земства, народно-федеративной союзности, органомъ которой являются рейхстаги. Наконецъ, въ Россіи исчезаютъ остатки федеративно-вѣчевой старины, и Новгородъ Великій падаетъ подъ ударами умнѣйшаго изъ собирателей русской земли. Въ этомъ новомъ, движеніи, какъ и во всѣхъ вообще политическихъ переворотахъ западной Европы, иниціатива и первенствующая роль принадлежитъ Франціи. Людовикъ XI представляетъ первый примѣръ короля централизатора, осторожно-хитраго и вмѣстѣ жестокаго собирателя своей земли, лучше всѣхъ предшествовавшихъ государей уяснившаго себѣ задачу и средства королевской власти, и умнѣе и неуклоннѣе всѣхъ стремившагося къ достиженію сознанной имъ цѣли. Задача его была трудная: прежде, чѣмъ приступить къ ея выполненію, ему надлежало залѣчить тяжелыя раны, которыми страдала страна, вынесшая на своихъ плечахъ стотридцатилѣтнюю внѣшнюю войну и вѣковой гнетъ феодализма. Страшную картину представляла Франція въ половинѣ XV вѣка. Опустошительная, вполнѣ средневѣковая война покрыла ее развалинами. Города и села дымились отъ недавнихъ пожарищъ;
Songe du Vergier, I.I. ch. 36 (apud Laurent, La Papaute et Empire, p. 316).
Germania, cap. 43 (apud Laurent. Ibid.).
