примеры из истории языка, свидетельствующие, что между языком и речью нет непреодолимого барьера и речевые явления часто становятся языковыми (например, фонологизация вариантов фонемы). Кацнельсон указывал, что отношения между этими категориями являются не абсолютными, а относительными и подвижными, ограниченными в каждом случае рамками определенной исторической эпохи.
Речи, очевидно, присущи как индивидуальные, так и социальные аспекты. Речевые акты индивидуума обусловлены его общественным бытием, стимулируются обществом и осуществляются, как правило, в условиях социальных контактов, речевые произведения создаются для того, чтобы сделать их достоянием других людей. Речь – диалектическое единство социального и индивидуального.
В статье «Лингвистические миражи», имея в виду чрезвычайную сложность языка, его многоаспектность и когерентную связь всех его частей, А. Сеше писал: «Объект лингвистики представляет собой очень сложную и трудную вещь для определения. Мы полагаем, что среди всех изучаемых человеком объектов мало найдется таких, которые он видит в силу их природы хуже, чем собственный язык» [Sechehaye 1930: 338]. Цельная лингвистическая теория, подчеркивал Сеше, должна принимать во внимание не только язык, но и речь, от которой можно иногда абстрагироваться, «но которую невозможно полностью игнорировать» [Ibid.: 365]. Однако в выяснении взаимодействия двух сторон речевой деятельности заключена вся трудность, ибо при рассмотрении явлений речевой деятельности то одна, то другая ее сторона выступают в зависимости от того, что нас интересует. Мы, например, продолжает Сеше, приписываем языку свойство логической точности, строгости и выразительности, которые, однако, мы наблюдаем в речи. Когда же мы изолируем язык, мы видим каждую деталь изолированно, вместо того чтобы видеть всю совокупность. Сеше подчеркивает, что, с одной стороны, мы видим момент психический, т. е. прежде всего интеллектуальный и логический, а, с другой стороны, мы видим элемент значимый, который нас поражает своей материальностью и дискурсивной формой, в то время как более важная его ассоциативная, дифференциальная форма ускользает от нас. Такое представление одного явления через другое Сеше называет миражом, подменяющим точное рассмотрение изучаемого объекта [Ibid.: 365 – 366].
Учение А. Сеше о соотношении языка и речи в связи с разграничением синхронии и диахронии отражает его стремление вскрыть сложный характер взаимодействия речи и языка как в историко-генетическом, так и в синхронном аспекте. Нельзя не согласиться с Сеше в том, что путь к общему, абстрактному в языке, как орудию коллективного общения, лежит через социализацию индивидуального, частного.
Такой подход принят современной лингвистикой: «В индивидуальных отклонениях речи заложены истоки языковых изменений. Язык творит речь и в то же время сам творится в речи» [Арутюнова 1990: 414].
Заслуживает внимания попытка Сеше показать развитие речи, в процессе которой языковой знак, автоматизируясь в результате частого употребления,
