на реплику. Вместе с Рэндалом он закрепил цилиндр на рабочей плоскости, придирчиво поправил манипуляторы сканирующего устройства. С первого взгляда было ясно, что Контон нуждается в помощи: его узловатые пальцы тряслись так, будто принадлежали не ученому-революционеру, а старому выпивохе.
– Активировать! – бросил Рэндал рабам-техникам.
Раздалась мелодичная трель, из-под кожуха реактора полился неприятный, причиняющий боль глазам синий свет. Иерарх отвернулся от устройства. Заложил руки за спину, двинулся к окну, через которое минуту назад Климентина наблюдала эволюции неба Пангеи. В стекле отражались всполохи работающего реактора.
Климентина поспешила освободить иерарху дорогу. Однако Контон синхронно сделал шаг в ту же сторону, встал перед молодой миссионеркой и уставился на нее, словно она была не живым человеком, а плазменной статуей на экспозиции в трайтонском музее искусств. Климентина понимала, что иерарх не имеет в виду ничего дурного, просто мысли его были целиком и полностью заняты веществом, добытым зондом со дна кратера. Все знали, как для Контона важно обнаружить на Пангее частицы гипотетической «Луны-1».
Миссионеры, прищурив глаза и затаив дыхание, следили, как под прозрачным кожухом реактора извиваются гибкие манипуляторы.
– Внимание – данные… – объявил, заикаясь от волнения, вечно прячущийся в кабинете, а сегодня – вынутый на всеобщее обозрение заместитель иерарха по научной работе. – Следы пироксенов, оливины, «ударный» кварц…
Контон, наконец, осознал, что битый час смотрит на девушку пластмассовыми глазами. Ожил, вымученно улыбнулся.
– …опять оливины, незначительное содержание никелистого железа, – заместитель по науке продолжал читать появляющиеся на мониторе столбики с формулами, – углеродные соединения…
Климентина услышала дружный вздох разочарования. Блистательная теория иерарха рассыпалась. Он так надеялся обнаружить следы радиоактивных изотопов. А силикаты и пыль… Даже у нее – профана в области планетологии – возникло впечатление, что Пангею испокон веков поливали метеоритные дожди из вещества, слагающего темные, каменистые арки Нептунии – ее рваные, неполные кольца. Сегодня, вопреки ожиданиям, они получили факты не подтверждающие, а опровергающие теорию Контона. Походило на то, что Пангея испокон веков была «привязана» к Нептунии. Быть может, даже аккумулировалась в одной области аккреционного диска вместе с Трайтоном и Нереидами.
– Прикажите начать новую проходку? – опередив всех, обратился к иерарху Рэндал. – К другому кратеру?
Иерарх пристально, будто спрашивая совета, посмотрел Климентине в глаза. Она решительно насупилась и кивнула. Все молчали.
– Иерарх? – потребовал ответа Рэндал.
Контон отвернулся от Климентины, опустил голову и вышел на середину лаборатории. Не поднимая глаз, потоптался возле потрескивающего остаточным электричеством реактора.
–
