осило её от экрана гравитона, грубо повалило на пол и теперь лежало на голове, груди, руках и ногах невыносимым гнётом, словно старалось расплющить. Ни пошевелиться, ни вдохнуть полной грудью Эйрис не могла, будто воздух стал вдруг густым как желе и не желал попадать в лёгкие. Повернуть голову тоже оказалось невозможным, а без этого единственным доступным зрелищем была чернильная чернота за прозрачной шарообразной оболочкой, истыканная сияющими крапинками звёзд. Бабл[1] покинул пределы атмосферы, унося свою госпожу и повелительницу, как делал неоднократно, но на сей раз не по её приказу, выражавшемуся обычно в нескольких словах, брошенных лениво. И никогда ещё бабл не поступал со своей хозяйкой так непозволительно грубо, как сегодня. Ни с того ни с сего прервал её разговор с отцом, отбросил от гравитона и повалил на пол, словно какую-нибудь статистку комик-шоу. Как неудачно сложился вечер! Сначала нелепая ссора с Миклом, потом отец со своими глупостями, причём именно в такой момент, когда захотелось побыть одной, чтобы выплакаться… Стоит ли быть наследницей огромного (как всем известно) состояния, если Великолепный Микл (как все его называют) – такой непроходимый олух и тупица, бесчувственный болван с пузырём вместо головы, да и отец тоже… Вместо того чтобы пожалеть и утешить, только и может нести всякую чушь и бессвязицу… Эйрис даже поморщилась, припоминая последний, прерванный нахальной выходкой бабла разговор: «Я, конечно, тоже могла выражаться яснее». Вне всяких сомнений, она была права. Очень мало информации любящий отец может почерпнуть из такого, к примеру, лепета:
– Па-а-а… и-а! Ми-и… и-к! Микл… Он о-оо!
«Истеричка!» – злилась на себя Эйрис, силясь поднять руку, чтобы избавиться от остатков влаги, обильно лившейся из глаз три минуты назад, но попытка не удалась – рука будто каменная. «Неудивительно, что папа ничего не понял. И вообще, он как-то слишком был взволнован, что ли… Раньше за ним не водилось такого…»
– Эйрис! Немедленно сажай бабл! – частил он, оглядываясь через плечо. – Слышишь? Посади на землю прямо сейчас, быстрее! И прочь, прочь из него!
– Па-а… – всхлипывала в ответ не готовая к осмысленным действиям дочь. – Я ни… – ик! – чего не по… нима…
– Будет поздно, Эйри! Спасайся! – кричал отец прямо в экран, и пот крупными каплями летел с его лба. – Прикажи баблу…
Но ничего больше сказать он не успел. Рябь стёрла его лицо с экрана гравитона. Пол дрогнул под ногами Эйрис, накренился, нажимая на пятки. Не успевшей испугаться девушке показалось, что её сбросит в километровую пропасть, на дне которой – море. Она увидела ртутные шарики других баблов, похожие на икру, в толще воздушного океана ниже и выше. Хватаясь судорожно за край стола, чтобы не съехать по накренившемуся полу, Эйрис заметила, как все сверкающие икринки разом устремились вверх, будто пузырьки воздуха в аквариуме, но восхититься фантастическим зрелищем не успела. Сила, дотоле неизвестная, бросила её на пол плашмя, ударив больно, всем телом, но боль кончилась тут же – ушла вместе с сознанием. Когда Эйрис очнулась, небо за прозрачной оболочкой было уже не синью, прочерченной перьями лёгких высоких облаков, а бархатной чернотой, усыпанной мелкими блёстками. Не было никаких сомнений – бабл покинул атмосферу без приказа хозяйки. С этим нужно немедленно разобраться, нельзя поощрять подобные вольности, неизвестно во что может вылиться такое неповиновение. Эйрис приготовилась основательно отчитать навигатора, но вместо этого с губ сорвался стон и прозвучал он донельзя жалобно. «Ну, вот ещё… Уже и слова не скажешь. Мало того что не пошевелить ни рукой, ни ногой…» – подумала девушка, попробовала проделать это и поняла, что прижимавшей к полу неведомой силы больше нет, руки и ноги слушаются, а гнёт, не позволявший дышать, исчез бесследно. Надо встать и привести себя в порядок: не следует девушке по фамилии Уокер, наследнице славного рода Нортонов, учредителей и крупных акционеров «Грави Инкорпорейтед», совладельцев Планетарной Машины, валяться на полу и стонать, размазывая по лицу остатки косметики. Эйрис поднялась, выпрямила спину, прикусив губу, – всё-таки спина болела, руки и ноги тоже, а уж затылок… Так и есть, на затылке – приличная шишка, и всё из-за странных выходок бабл-навигатора. «Ну, я ему сейчас…» – подумала девушка и, не скрывая негодования, позвала весьма неприятным тоном:
– Навигатор!
– Да, мисс Ирис! – с готовностью откликнулся тот. Эйрис в который раз похвалила себя за тембр голоса, удачно выбранный для электронного навигатора два года назад, когда отец подарил ей ко дню рождения новый бабл, но вслух сказала всё так же недовольно:
– Сколько раз говорила вам, чтоб называли меня Эйрис!
– В судовой роли вы числитесь как мисс Ирис Уокер, – без тени смущения ответил бархатный низкий мужской голос навигатора, этакого красавца-капитана, явившегося из старых сказок прабабушки Эйрис.
– Вы снова забыли, что я просила называть меня «мисс Уокер»? – возмутилась девушка, с детства ненавидевшая своё настоящее имя. Знакомые звали её Эйрис либо мисс Уокер, близким было позволено обращаться
От англ.
