её глубине и мудрости. Но ни в одном из древних документов, а их она прочла немало, не встретилось упоминания о том, чтобы великая богиня пожелала личной встречи со смертной женщиной, тем более рабыней.
– Поверь, я удивлён не меньше тебя, но другому толкованию знамения не поддаются. Сейчас ты немного отдохнёшь, а потом войдёшь в покои, в которых даже я никогда не был, – торжественно сказал жрец.
Перед Малиналь открылась дверь небольшой комнаты, в которой не было окон. Посреди комнаты, непонятно как, висел в воздухе человеческий череп, выточенный из цельного куска горного хрусталя. Череп пронизывал свет. В глазницах свет был особенно мягким.
– Садись, – паба показал на кресло перед черепом. Около кресла стоял небольшой стол, на нём – золотой сосуд с какой-то жидкостью.
– Выпей! – приказал паба.
Малиналь взяла сосуд, почувствовала незнакомый одурманивающий запах и выпила всё до дна.
– Смотри ему в глаза, – как сквозь сон долетели слова пабы. Она посмотрела в глаза черепу и поняла – череп смотрит на неё. Но этот взгляд не пугал, напротив, он был мягким, добрым и понимающим.
Малиналь поняла, что находится уже в другом помещении. Стены, пол и потолок были похожи на белый непроницаемый туман. Перед ней стояла удивительно красивая женщина в непонятной одежде, сотворённой из света различных цветов и оттенков. Глубокие зелёные глаза женщины наполняла печаль, казавшаяся настолько бесконечной, что Малиналь стало страшно. В то же мгновение она поняла, кто эта женщина, и простёрлась ниц.
– Встань, Малиналь, – сказала Тлацолтеотль, великая богиня преступной любви, – и подойди ко мне.
Малиналь поспешно выполнила приказ.
– Садись, – Тлацолтеотль махнула рукой, и в комнате непонятно откуда возникло два кресла.
Обе сели. Богиня смотрела на Малиналь своим необыкновенным печальным взглядом. Малиналь узнала этот взгляд, так на неё смотрела странная птица кецаль.
– Малиналь, – сказала Тлацолтеотль, – я призвала тебя потому, что тебя ждёт необычная судьба. Что ты думаешь об ацтеках?
– Я думаю, они жестоки, повелительница, – ответила Малиналь.
– Это так, – подтвердила Тлацолтеотль, – они слишком жестоки, и их жестокость ведёт к смерти. Смерти их самих и смерти всего мира, но к смерти более страшной, чем просто смерть. Умерев, ацтеки и мир с виду останутся живы. А это самое страшное, что может быть. Поверь! Во всей вселенной нет ничего страшнее, чем мертвецы, считающие, что они живы!
– Прости меня, великая богиня, но что я, слабая женщина, могу сделать? – огромным усилием воли преодолев внутренний трепет, спросила Малиналь.
– Ты можешь уничтожить народ ацтеков, – просто сказала Тлацолтеотль.
– Как?!
Тлацолтеотль печально склонила голову и некоторое время держала её склонённой, затем снова посмотрела в лицо Малиналь:
– Скоро на землю Анауака и Юкатана
