у тебя отец герой! Таких дел здесь натворил, что его многие станичники недобрым словом до сих пор помнят.
– Ты бы, Фомич, язык прикусил. Кто старое помянет – тому глаз долой.
Сейчас другие времена, культ личности разоблачили. Если бы не война, сидеть бы мне до сих пор, как медному котелку, пока не позеленел бы! А ты, Ксения Ивановна, рот не затыкай, не на правлении – там вы хозяева, а здесь на природе мы все равны. Пусть малой слушает и на ус мотает, чтобы мог разбираться в людях, да и в политической обстановке.
Чтобы прекратить этот для неё неприятный разговор, тётушка встала в полный рост и промолвила:
– Чего я тебе скажу, вещун ты плохой, как и наши руководители, которые наперёд не знают, куда идти, чего делать, как жить. А Сталин знал, страну вон какую создал. Когда умер, весь народ плакал. А эти Хрущёвы за короткое время страну без хлеба оставили, сельское хозяйство развалили, над покойником глумятся. Что ж при жизни Сталина не указали на его ошибки. Никита мстит Сталину за что-то, а сам не понимает, себе могилу роет. Фомич, давай запрягай двух лошадок, сопроводишь меня до дому и назад к ребятам. Владлен, буди Маринку, хватит ей спать!
И здесь я запел:
Вёл когда-то вождь Иосиф Сталин,
Самый лучший в мире паровоз!
– Не кощунствуй, прервала моё пение тётушка, ты ещё ничего не понимаешь, подрастёшь, нахлебаешься этой голодной правды, и сразу поймёшь, что к чему! А сейчас разговор окончен, вставай, доченька, а то жениху скучно! На тебя то и дело посматривает.
Конское позёвывание травы невдалеке указывало на то, что кони где-то рядом. Фомич окликнул двух коней, и они моментально вывернули из лунной ночи, будто из сказки Ершова «Конёк -Горбунок»
– Сейчас! Сейчас! – неторопливо прозвучал голос Маринки. И я догадался, что у сестры нет никакого желания уезжать домой. Тётушка-моментально отреагировала на молчание своей дочери.
– Да пошто же ты не желаешь, оставайся, да смотри мне не шляйся, где не следует! А ты, Фомич, отвечаешь за них головой!
Она лихо села на лошадь с седлом, а Фомич вскочил на лошадь без седла и моментально скрылись в темноте. Через какое-то время мы услышали, как они весело перебрались через реку и их звонкие голоса ещё долго неслись над рекой, и не мог их заглушить даже шум быстрой воды. Я впервые осознал, что в горах голос человека с помощью эха далеко слышен и по-особому будоражит душу. Мои размышления прервала сестра:
– О чём вы так шибко спорили, что мамка домой засобиралась быстро, да ещё меня с собой чуть не прихватила.
– А ты что, слышала их спор?
– Да, так, малость.
– Я тебя прошу, об отце ничего не спрашивай у Фомича. Он такого тебе наговорит – зуб имеет! Твой отец во время коллективизации возглавлял в нашей станице комсомольскую ячейку. В 30 годы в разгар коллективизации на Кубани твоему отцу было всего 18 лет, но партийную линию большевиков
