мы же крепкие деревенские парни, а не хилые городские.
Они опять пошли на приступ. Тахмад и Левад вышли с дубинками и пообещали, что успеют разбить по две головы каждый, прежде чем их повалит толпа. Тогда в них стали кидать камнями. Они отступили за бочки.
– Что делать? – спросил Гугуд. – Что-то я не слышу, чтобы снизу к нам спешили стражники.
– И я не слышу, – сказал Абад.
– Похоже, эти двое вонючих нам соврали! – такой вывод сделал Тахмад. – И оставили нас защищать имущество своего хозяина, потому что мы связаны клятвой.
Тут его задел камень, перелетевший через бочку. Дерьмовозы наловчились так их кидать, чтобы они падали на нас сверху.
– Если мы все время будем отступать, то нам в конце концов придется прыгать с башни, – сказал Левад.
– А вот дверь! – воскликнул я. – Может, за ней – богатое жилище, и нас туда впустят?
Дверь, возле которой горел вставленный в кольцо факел, была большая, крепкая, и мы стали в нее стучать, но нас никто не впустил.
– Мы пропали, нас тут завтра подберут с разбитыми головами, – запричитал Левад. – И не нужны нам будут никакие деньги.
– Я буду стучать в эту дверь и вопить, – сказал Гамид. – И пусть кровь наша будет на совести хозяина… Постойте! Мы же можем отбиваться факелами!
Он вынул факел из кольца и поднял его над головой.
Когда факел высоко и посреди норы – он дает больше света, чем если бы он был на своем обычном месте, сбоку. Мы увидели бочки и ослов не частями – бок бочки, горловину, круп осла, – а целиком.
И Гугуд с невнятным криком стал тыкать пальцем в ослиную морду.
– Ты от страха взбесился? – спросил его сердитый Тахмад.
– Вот, вот! – повторял Гугуд. – Я его знаю! Это он!
– Кого знаешь, осла? – спросили мы.
– Да, да!
И мы наконец поняли, что в повозку с бочкой впряжен старый приметный осел из тех, что крутили священную крестовину бога Мардука. Эти два белых пятнышка на храпе, у самых ноздрей, обозначились совсем отчетливо. Мы посмотрели на хвост – это был тот самый не в меру длинный хвост, который мы сразу заметили.
– Как это? – спросил умный Тахмад. – Как это?!
А мы пятеро просто молчали.
Осла от крестовины Мардука запрячь в вонючую бочку? Драгоценного осла, которого нужно было отдать в один из деревенских храмов, чтобы он на покое доживал свои дни, окруженный общим почтением?
Или мы сошли с ума, или жрецы при крестовине сошли с ума, или…
Эта мысль пришла разом в наши головы. И мы, не сговариваясь, закричали:
– Она не священная! Нас обманули!
А раз крестовина не имеет отношения к богу Мардуку, то и наша клятва – как шорох крыльев мотылька и пение навозной мухи!
– Мы никому ничего не должны! – радостно заорал Левад. – Парни, мы свободны!
Однако
