в горькой беде, или быть старым, лежать на смертном одре, или сидеть калекой без ног.
А можно ли было отказаться от самого лучшего и разгульного катанья – в запряжённых лошадью санях? Представить только: девки и парни, усевшись гурьбой в сани, разъезжают по укатанной снежной дороге, под дугами звенят на все лады колокольчики. Молодежь распевает песни и веселит проходящий народ. Лошадь едва тянет эту весёлую ораву, часто останавливается и, прядая ушами, словно прислушивается к песням разудалых седоков. Но ей не дают застояться и дёргают за узду. Лошадь вздрагивает всем телом и медленно, шаг за шагом, сначала иноходью, потом переходя в галоп, набирает темп. От неё валит пар, ей тяжело, она задыхается, но везёт. А вот весёлая компания уселась в сани, запряженные целой тройкой лошадей. Это бесстрашные любители острых ощущений. Они требуют, чтобы кучер стегал и понукал лошадей и чтобы те неслись словно ветер. И вот со свистом и гиканьем летят по-гоголевски на запряжённой тройке. Куда несётся она?..
Там уже нет никакого «куда». Нет ни времени, ни границ, ни небесных светил. Да и не кони это уже вовсе! Это Душа вырвалась из своих оков и в безумстве своей внезапной свободы мчит, не разбирая, куда, лишь бы насладиться скорее отсутствием возничего. И только знает, что Она – это всё, и всё – это Она. Но вдруг встрепенётся возничий и осадит этот безумный полёт. «Рано ещё, рано», – скажет Он. И от счастья небесного к поиску счастья земного возвратится Она вновь. Разве можно забыть эти предвесенние ощущения, разве не захочется вновь и вновь окунуться с головой в этот праздник новой жизни?! Но ведь случилось, произошло! Где это всё: весельчаки-скоморохи, ряженые, весёлый народ, молодецкая удаль и девичья краса?
В бесконечном хороводе небес из года в год возвращает человека Земля в одну и ту же исходную точку рождения новой жизни. Вот те самые врата, когда можно сойти с её орбиты и со стороны взглянуть на жизнь, полную радости и горя, добра и зла, правды и лжи. Чего там больше – того, что сам человек желает, или чего-то другого, но одно бесспорно: побывать там – счастье, и даже один миг там, один вздох – уже жизнь.
Вот уже и горит соломенное чучело, очищает огненная стихия дорогу новому, просыпается природа и призывает человека к труду.
Так, вероятно, могло быть. По крайней мере, многое осталось в старинных книгах, но ничего такого уже нет в действительности. Есть только обычные горожане, уплетающие на лёгком морозце горячие блины, есть торговцы разных мастей и артисты, пользующиеся случаем, чтобы подзаработать на старой традиции.
Думал ли об этом наш герой? Если у вас возникла такая мысль, значит, вы ещё не- достаточно хорошо его узнали. Да разве мог он вообще о чём-либо думать при таких обстоятельствах? Войдите в его положение. Видите ли вы какой-то выход? Поэтому он просто слонялся городу и ничего лучшего придумать не мог. Глядя теперь на жующих, пьющих и весело орущих во весь голос людей, он чувствовал, что идти ему никуда не хочется, а что
