новых чудес. Они не успокоятся. Вы не Христос, Джереми, потому что Христос нёс новое. И его разорвали на части. Распяли на кресте. Вы несёте то же, что и он. И если у него – просили, то у вас – требуют. И в случае невыполнения угрожают расправой».
Джереми Л. Смит находится в патовой ситуации. Он не умеет играть в шахматы и не знает слова «пат». Но это положение трудно назвать иначе. Его король жив, но парализован. Любой ход сейчас приведёт к поражению. Остаётся продолжать то, что делалось раньше. Рутинно, конвейерно исцелять. Ездить по церковкам и городкам. Посещать хосписы и больницы. Строить из себя Мессию.
Однако у Джереми есть назначение. Просто ни он, ни кто-либо из окружающих не знают, в чём оно состоит.
Именно поэтому кардинал Спирокки решает вывести на доску новую фигуру. Шахматный джокер. Дополнительного ферзя. Уну Ралти, святую Марию Магдалину.
Уна появляется в резиденции утром, около десяти часов. На ней серая кофточка и длинное серое платье. Оспины на её лице тщательно замазаны белилами и покрыты пудрой. На голове – серая шляпка с вуалью. Она не похожа на шлюху. Впрочем, она уже несколько лет не шлюха, а телезвезда, поэтому может себе позволить выглядеть как угодно.
Её пропускают через все инстанции. Охранники смотрят на неё с благоговением. Они готовы целовать её туфли, потому что она – Уна Ралти, святая грешница. Они видели её по телевизору, но никогда – рядом с Джереми Л. Смитом. Впрочем, у них не хватает мозгов, чтобы сопоставить эти факты.
Её встречает кардинал Спирокки, в овальном кабинете, в позолоте и росписях. Уна осматривается. Она в святая святых Ватикана, буквально в нескольких шагах от Джереми Л. Смита, от его роскошных апартаментов. Спирокки сидит перед ней за столом. Она закидывает ногу на ногу, обнажая розовую ляжку.
«Уна, вы знаете, что вы должны делать. И чего не должны. Мы не можем тронуть Джереми, но вы – пешка. Поэтому каждое ваше действие будет внимательно изучаться. И диктоваться, если это потребуется».
«Чего же хочет наш Джереми?»
Ещё год или два назад кардинал Спирокки точно знал, чего хочет Джереми. Он мог предсказать каждый его шаг. Но теперь – нет. Теперь Джереми может себе позволить поступать вопреки воле кардинала. Поэтому кардинал отвечает очень тихо, так, чтобы даже стены не слышали:
«Я не знаю».
Уна усмехается покровительственно.
«Зато я, кажется, знаю».
Она встаёт.
«Вряд ли, – говорит Спирокки. – Женщин у него как раз достаточно».
««Уна» означает «единственная», запомните это, кардинал», – говорит Уна.
И она права, эта римская шлюха, стерва, уродина с длинными ногами. Она права на все сто процентов, и кардинал Спирокки не знает, что с этим делать.
Джереми Л. Смит сидит в кресле, когда входит Спирокки.
«К вам Уна Ралти».
Джереми не сразу понимает, кто такая Уна Ралти, но когда понимает, наклоняется вперёд и делает пригласительный жест. И Уна заходит в комнату. Спирокки пятится и исчезает за дверями.
Конец
