будку с цепью на проволоке…
– На ключи! – неожиданно возникшая у меня за спиной старушка заставила вздрогнуть от неожиданности.
– Я к вам вечером зайду, расскажете мне про соседку, или вы сюда заходите. Может, ночевать здесь останусь, – предложил я бабке.
– Не, не, – забормотала она, пятясь, – Сам, сынок, зайдешь, занесешь ключи. А ночевать можно у меня во времянке. Я тебя и покормлю. А тут не надо ночевать. Плохое тут место.
– Спасибо, бабуль, – поблагодарил я за предложение и подумал, что бабка совсем из ума выжила. Место ей плохое. Видимо, не дружила она с моей родственницей. Она ушла к себе, но я всё равно чувствовал её взгляд из окон. Зашел во двор, продрался сквозь бурьян к крыльцу. Со стороны собачьей будки что-то грюкнуло, и я пожалел, что не спросил о наличии обитателя. Мимолетного взгляда через плечо хватило, чтобы увидеть несущегося на меня большого черного косматого пса с оскаленной пастью. Пары секунд мне хватило, чтобы открыть замок и влететь на веранду с бешено колотившимся сердцем. Снаружи в дверь врезалось что-то тяжелое, зацарапало когтями… и всё стихло. Ни рычания, ни лая я не услышал. Ругал мысленно бабку, что не предупредила о собаке, да ещё непривязанной. Прошел по узкому коридору в дом, отметив завешенные зеркала и иконы. На шкафу увидел старую керосиновую лампу с запыленной колбой.
– «Вот это находка», – радостно подумал я, вмиг забыв о происшествии с собакой. Пополнение коллекции моих раритетов всегда поднимало мне настроение. Окна выходили сразу на улицу, через коротенький палисадник с засохшей малиной и потемневшими старыми яблонями. Миновать собаку можно было, выпрыгнув в окно. С этой мыслью, успокоившись, продолжил осмотр комнат. Со старых пожелтевших фотографий на стене на меня смотрели, видимо, несколько моих родственников. Среди них какой-то парень с георгиевскими крестами. Удивился, как сильно он похож на меня. Те же черты лица, надбровные дуги и почти такая же короткая стрижка. Даже пошел, посмотрел на себя в зеркало, сдернув с него какую-то грязную тряпку. Ну, точно похож! Один в один! Снял фото со стены посмотреть обратную сторону выцветшей фотографии.
– «Киреев Максим Викторович, 1888 -1914», – прочитал я на обороте.
Двадцать шесть, как мне сейчас, посчитал я, и что-то во мне екнуло.
– «Хорошо, не полный тезка», – подумалось почему-то. Липкий мерзкий холодок пополз по моей спине. Хотя это не удивляло – в доме, несмотря на летнюю жару, было довольно прохладно.
Откуда-то тянуло сквозняком, я чувствовал его неровные порывы взмокшей кожей спины. За старым бежевым буфетом нашел забитую дверь в кладовку. Попытался вспомнить план дома из принесенного мне конверта. Вроде бы, не было там кладовки. Попытка выломать дверь, забитую наискось гвоздями, успехом не увенчалась. Нашел на веранде гвоздодер и вытащил большую часть гвоздей, предвкушая богатую добычу… Вдруг у бабули какая-нибудь швейная машинка «Зингер» там
