это и есть ваш опыт?
Керженцев. Может быть. Но – оставим, Крафт, оставим. Вы действительно серьезный молодой человек. Хотите еще вина?
Крафт. Нет, спасибо.
Керженцев. Милый Крафт, с каждым разом, как я вас вижу, вы все бледнее. Вы куда-то исчезали. Или вы нездоровы? Что с вами?
Крафт. Это личное, Антон Игнатьевич. Мне также не хотелось бы говорить о личном.
Керженцев. Вы правы, извините.
Молчание.
Вы знаете Савелова Алексея?
Крафт (равнодушно). Я знаком не со всеми его вещами, но он мне нравится, он талантлив. Я еще не читал его последнего рассказа, но хвалят…
Керженцев. Вздор!
Крафт. Я слыхал, что он… ваш друг?
Керженцев. Вздор! Но пусть друг, пусть друг. Нет, что вы городите, Крафт: Савелов талантлив! Таланты нужно хранить, таланты надо беречь как зеницу ока, и если бы он был талантлив!..
Крафт. То что?
Керженцев. Ничего! Он не алмаз – он только алмазная пыль. Он – гранильщик в литературе! У гения и крупного таланта всегда острые углы, и савеловская алмазная пыль нужна только для гранения: блестят другие, пока он работает. Но… оставим всех Савеловых в покое, это неинтересно.
Крафт. Мне также.
Молчание.
Антон Игнатьевич, вы не можете разбудить вашего Джайпура? Мне бы хотелось посмотреть на него, в его глаза. Разбудите.
Керженцев. Вам хочется, Крафт? Хорошо, я разбужу его… если только он уже не умер. Пойдемте.
Оба подходят к клетке. Керженцев отдергивает полог.
Крафт. Он спит?
Керженцев. Да, он дышит. Я его бужу, Крафт!..
Картина вторая
Кабинет писателя Алексея Константиновича Савелова. Вечер. Тишина. За письменным столом своим пишет Савелов; в стороне, за небольшим столиком, пишет деловые письма жена Савелова, Татьяна Николаевна.
Савелов (внезапно). Таня, дети спят?
Татьяна Николаевна. Дети?
Савелов. Да.
Татьяна Николаевна. Дети спят. Уже ложились, когда я ушла из детской. А что?
Савелов. Так. Не мешай.
Снова тишина. Оба пишут. Савелов хмуро морщится, кладет перо и два раза проходит по кабинету. Заглядывает через плечо Татьяны Николаевны на ее работу.
Ты что делаешь?
Татьяна Николаевна. Я пишу письма относительно той рукописи, надо же ответить, Алеша, неловко.
Савелов. Таня, пойди сыграй мне. Мне надо. Сейчас ничего не говори – мне надо. Иди.
Татьяна Николаевна. Хорошо. А что сыграть?
Савелов. Не знаю. Выбери сама. Иди.
Татьяна Николаевна выходит в соседнюю комнату, оставляя дверь открытой. Там вспыхивает свет. Татьяна Николаевна играет на рояле.
(Проходит
