запомнившуюся из недавно просмотренного фильма по телевизору. В нем было все: стрельба, поножовщина, много пролитой крови, но больше всего Фоме понравилось то, с каким мастерством авторы показали любовь девушки к бандиту. Эту фраза исходила от героини фильма, когда она объяснялась бандиту в любви.
– Очень хорошо, – заулыбалась Анжела. – Давайте за это и выпьем. – Она поднесла свой бокал к губам, сделала пару глотков и поставила бокал на стол.
Фома мелочиться не стал, рюмку опустошил в один глоток. И все, что он успел сделать дальше, это только произнести:
– Ну, и дрянь… – и тут же уронил голову на стол, едва не разбив лбом тарелку с ломтиками сыра.
Минуту или чуть больше, Анжела неподвижно сидела на своем стуле, потом, желая удостовериться, что Фома не притворяется, позвала его:
– Костя?! Что с вами?
Фома не ответил. Тогда девушка встала, схватила его волосы, подняла голову.
Глаза у Фомы были закрыты. Она разжала руку, и Фома опять уронил голову на стол.
– Можешь выходить, – бросила Анжела в темный коридор, и тут же во второй комнате предназначенной под спальню, послышалось скрежетание открываемой двери гардероба. Потом тихие шаги, и в кухню вошел тот самый мужчина Дима, который утром сидел за рулем «Вольво». Только на этот раз он выглядел каким-то напряженным. Или чересчур уж озабоченным. Анжела так до конца и не разобрала.
– Ты чего такой? – спросила она.
– Я едва не задохнулся в твоем ящике, – сказал он девушке, как будто обвиняя ее в чем-то. – Да еще этот, – кивнул он на спящего Костю Фомина, – чуть не обнаружил меня. Подошел и уже хотел открыть дверь. Вовремя ты вошла в комнату. А то бы у нас все сорвалось. – Заметив с каким невозмутимым спокойствием девушка смотрит, он проговорил: – Ладно. Не будем терять понапрасну время. Сейчас я вытащу его на улицу. Он ведь на машине приехал?
– Да. Черный «Форд». Он стоит возле подъезда.
– Ты пока не выходи. Я усажу его в машину. Потом выйдешь ты, – сказал Дима, для начала пошарив у Фомы в карманах.
Ключи от машины с брелком лежали в правом кармане брюк. Дима взял их, подержал на ладони, потом сунул к себе в карман.
– Иди, отопри мне дверь, – сказал он Анжеле и чуть присев, взял Фому за правую руку, забросил ее себе на плечо. Взвалив его на себя, поволок к двери.
– Тяжелый кабан, – пыхтя от натуги, проговорил он и вместе с Фомой вышел на площадку.
Время терять было нельзя, поэтому Дима не стал тратить драгоценные минуты на передышку. Придерживая Фому, чтобы тот не упал и не разбил себе до крови лицо, стал спускаться с ним по лестнице. Когда уже они были на площадке второго этажа, дверь подъезда открылась и с улицы вошла дама лет шестидесяти в плюшевой шляпке и с зонтиком в руках. Через толстые стекла очков она сначала уставилась на седоволосого Диму, потом на Фому, который самостоятельно не мог стоять на ногах и осуждающе покачала головой.
Глядя с каким презрением она это делает, Дима улыбнулся и сказал:
– Молодежь.
