от улыбки, глядя с какой поспешностью, он запихивает рубашку за пояс брюк.
– Ну, как? С чем поздравить можно? – пошутила она.
Шарик разочарованно махнул рукой.
– Эти менты, суки, до поноса довели.
Улыбка с лица Ирины пропала так же внезапно, как и появилась. И она уже сказала, тоном, не допускающим и капли иронии:
– Это излечимо, дорогой, – помолчала, потом назвала адрес. – Сейчас ты возьмешь такси и поедешь туда. Понимаешь меня?
Шарик взглянул на часы и заупрямился.
– Поздно уже. Может лучше завтра. Я жрать хочу. Да и чего беспокоить людей, на ночь, глядя, – он не договорил, натолкнувшись на ее решительный взгляд. Иногда диву давался, как из послушной и безропотной, его подруга тут же превращалась в волевую, решительную женщину. И Шарику приходилось сознавать, что в такие моменты она брала над ним верх. Вот как сейчас.
Ирина пристально посмотрела в его глаза. Лентяи никогда не нравились ей. И Шарик, скорее всего, существо безнадежное. Нет в нем целеустремленности. Живет, как по течению. Куда прибьет, там и есть его временное пристанище. Какая баба обогреет, с той и останется. Такие, ничего не способны добиться в жизни, кроме как тюрьмы. Видно и этого тянет туда.
– Нет. Ты поедешь сегодня. И сейчас. Я уже позвонила насчет тебя.
– Ладно. Поеду, – уступил Шарик и спросил: – Может мне хотя бы твою машину взять? Ну, чтоб побыстрей. Туда, обратно.
Но Зотова упрямо замотала головой.
– Нет. Возьмешь такси. Больше я не хочу тебе доверять машину. Ты уже вляпался. Достаточно. Вот, возьми деньги, – положила она на стол десять тысяч рублей. – Тут тебе на дорогу и за консультацию. Езжай.
Шарик вышел из подъезда и поежился. Еще час назад, ничего не предвещало дождя. И небо было не такое мутное. А теперь все сплошь затянуто в черную пелену, нависшую над городом. И уже накрапывает мелкий противный дождь.
Шарик такую погоду ненавидел. Возненавидел с тех пор, когда довелось три года отторчать в одном из лагерей Сибири-матушки. Ох, и нахлебался он тогда. С утра до вечера вот такая слякоть, и телогрейка вся насквозь мокрая. Не просыхает. Только администрации лагеря на это плевать, им нужен план, кубометры спиленного леса. Многие тогда загнулись. А он выжил, потому что был молодой. Но погоду такую с тех пор возненавидел.
Плюнув под ноги, недобрым словом вспомнил Ирину. Ведь говорил ей подождать до завтра. Слишком уж деловая баба. Теперь эта деловая сидит в тепле, а он должен мокнуть под дождем. Такси вызвал по телефону из дома, только где эта машина, будь она неладна. И Шарик уже подумал о том, чтобы вернуться в уютную квартиру любовницы. Но тут же увидел подъезжавшую в фонтане брызг машину. И вздохнул. Видно ничего не поделаешь, и придется ехать.
Водитель извинился за задержку, сказав, что на соседнем перекрестке случилась авария, и гаишники перекрыли дорогу. Шарик этот факт пропустил мимо ушей. Своих забот выше крыше. Он уселся на заднее сиденье «Волги» и когда машина тронулась, интуитивно оглянулся. Хотел посмотреть на окна Ирининой квартиры,
