Ну дает Зуб. Вот тупой.
– Ну, да, в тире. В тире он сам стреляет будь спак. Не хуже тебя, – намекнул Юран на то, что Зуб был кадидатом в мастера по стендовой стрельбе. Не раз завоевывал призы на областных соревнованиях.
– Тогда, для чего же? – не вытерпел Зуб. – Говори прямо, не юли. Для мокрухи? Так и скажи. Не нужны мне твои недомоловки, Юран.
Юран боязливо огляделся по сторонам и кивнул. На скамейке в беседке перед домом, в котором жил Зуб, в этот поздний час они сидели вдвоем. Но все равно, предосторожность не помешает. Не желательно, если кто-нибудь подслушает их разговор. Менты сейчас стали не промах. Везде у них есть свои осведомители, и кто даст гарантию в том, что та пожилая женщина с дворняжкой на поводке не побежит завтра в уголовку и не настучит на них. Поэтому Юран предупредил:
– Ты громко-то не ори. Я не глухой, не хрена. Поспокойней. Раз все понял, молодец. И если согласен, так и скажи, без лишних эмоций.
Видя, что Зуб замялся, подковырнул его, толкнув в плечо:
– Струсил? Тоже мне, последний герой. Пустяковое дело, а ты…
– Да не струсил я. Не то говоришь, Юран. Только ты забыл видно, что я уже под следствием. И деньги мне нужны, чтобы следаку на лапу дать. А ты меня на мокруху подрядить хошь.
Юран покрутил головой.
– Я ничего не хочу. Это ты сам сказал, что тебе срочно нужны баксы. А у него их знаешь сколько, – потягивая из бутылки пивко, несколько с завистью проговорил Юран. – И мужик он вроде не жмот, – нарочно надавил на щедрость будущего нанимателя. Уверен был, никуда Зуб не денется. Поломается день, два и согласится. А, может, это произойдет и вот сразу. Нужда его заставит согласиться. Раз деньги нужны.
– Слышь, Юран… – обратился Зуб к приятелю, прикончив бутылку с пивом. Юран был на четыре года постарше Санька, успел уже отсидеть три года за угон машин. И Зуб обратился к нему, как к человеку опытному. – А как там, в тюряге? Хреново?
– Не то слово. Лучше и не попадать, – ответил Юран, оторвавшись от бутылки. Потом опять принялся с жадностью проглатывать пиво и без отрыва уговорил почти всю бутылку. Громко рыгнул и добавил: – Вот попадешь, сам узнаешь. Тебе ведь развратные действия «пришьют». А это дорога в петушатник. Заместо бабы будешь там. Драть будут тебя.
Угодить в петушатник Санька боялся. И подумав немного, спросил:
– Слушай, Юран. А может попросить у того мужика эти десять штук? Ну, если у него денег-то много, может, даст взаймы? А я потом буду отдавать ему. Не сразу конечно. По частям. Но отдам. Слово даю.
– Не, – помотал башкой Юран, – так он не даст. Лучше отработай.
– А может, все-таки, попросить? – настаивал Зуб. В глазах Юрана, он казался наивным, как Иванушка дурачок, верящий в бескорыстную доброту людей. Теперь несет всякую несусветицу, попросить, не попросить, а Юран должен набраться терпения и ждать, пока этот идиот согласится. И наивность глупца, он решил отсечь сразу. Поэтому сказал как можно категоричней:
– Бесполезно,
