упорный взгляд мента, понял, такой не уступит. Будет стоять до конца.
– Я – майор Туманов, – соблюдая деликатность, представился Федор, но, как оказалось, это было лишним. Большинство воров прекрасно знали его. Знал и Козырь.
– Мы знаем тебя, майор, – сказал Козырь. – Наслышаны, что ты не только смелый мент, чему мы сейчас убедились с братвой. Но и порядочный. И если ты нам сейчас ответишь правдиво и отдашь тело Академика, мы уедем. Вот наше слово.
Федор решил, что лучше отвечать правдиво. Поэтому сказал:
– Отвечу. Спрашивай. Чего ты хочешь знать?
Воры попытались заговорить все разом, но Козырь поднял руку, чтобы не мешали. Потом спросил у Туманова:
– Где тело Академика?
Федор взмолился, чтобы патологоанатом закончил со вскрытием.
– Тело отправлено в институт судебно-медицинской экспертизы. Здесь его нет. Можешь пройти и убедиться. – Про двух убитых парней он пока решил молчать. Если Козырь не спрашивает его, зачем самому опережать события. Не в правилах опера распускать язык.
– Мы тебе верим. Мы сейчас поедем туда. Не думаю, что ты обманываешь нас, – прищурился Козырь. Пока у него не было оснований не доверять оперу. А, скорее всего, кто-то из воров уже звонил в институт, чтобы уточнить насчет Академика.
– И еще, – сказал вор, неторопливо растягивая слова, как будто потягивал пивко, и вся беседа между ним и Тумановым проходила не на поляне парка, а возле стойки бара. – Мы хотим знать, у кого поднялась рука на уважаемого человека. Хотим знать эту суку!
– Можешь мне не верить, но мы пока не знаем, кто это сделал, – ответил Туманов. И вор призадумался. Скрестив на животе руки, опустил голову в скорбном молчании. Потом сказал:
– Хорошо. Мы верим тебе. И мы сами найдем убийцу Академика, – он обернулся к толпе воров, и толпа громогласно возликовала, как восторженная чернь во времена Степана Разина, только лишь с той разницей, что тогда в основном бунтари использовали топоры да вилы, а теперь их современные предки – автоматическое оружие.
На негнущихся ногах Федор подошел к Греку с Ваняшиным и обнял их, когда кавалькада воровских машин уехала. Долго они вот так стояли втроем и молчали. Только что они познали цену ментовской жизни, которая могла оборваться, как листик, подхваченный с дерева порывом ветра. Подхваченный, и унесенный навсегда в неизвестность.
Первым нарушил томительное молчание Федор, спросив:
– А куда вы дели трупы тех двоих?
Грек засмеялся. А вслед за ним и Ваняшин, указав на микроавтобус.
– Когда ты пошел встречать хлебом солью воров, мы успели затащить обоих в микроавтобус. Сейчас Антоныч сидит на них, – сказал Грек.
– Мы положили их под заднее сиденье, – добавил Ваняшин.
Туманов обернулся.
На заднем сиденье микроавтобуса сидел толстый криминалист Мушкаренко с красным потным лицом. Увидев,
