по тротуару, а заодно и кудрявой милашки просиживающей на скамейке. Туманов так и сделал. По поводу милашки был спокоен. Та сидела и томным взглядом смотрела на одно из окон пятого этажа, словно ожидая в нем появление долгожданного любимого, по которому она истосковалась.
Федор был не достоин ее взгляда, хотя подобное его нисколько не расстраивало. Даже наоборот. А вот от толстушки с метлой вполне можно ожидать неприятностей. И немалых, судя по ее суровому лицу.
Увидев подошедшего к машине человека с ключом, толстушка поудобнее взяла в руку метлу, как будто собиралась оседлать ее и подлететь к нему. Но, слава богу, такого не произошло. Хотя присутствия ее и пары, тройки резких высказываний не избежать. И майор в этом нисколько не сомневался, глядя на ее решительный вид, по которому не трудно догадаться о желании, во что бы то ни стало атаковать чужака. Наверное, рассчитывала на свою внушительную комплекцию.
– Мужчина, вы ведь не из нашего двора? – коршуном налетела толстушка на Туманова, поигрывая метлой, как янычар мечом перед казнью. Причем, просто так отставать она не собиралась. Что-то нагнетало в ней злость, которую она теперь собиралась излить на Федора. Раз уж он попался под горячую руку. Не стоило тому крутиться здесь.
Туманову захотелось послать толстушку отсюда подальше, чтобы не мешала. У каждого должны быть свои заботы. У милиционера, ловить преступников, а у дворников, почище выметать двор. И не надо мешать друг другу. Но Туманов сдержался от грубости и только хмуро произнес:
– Ну и что? – и уставился на толстушку наглыми глазами.
– А ни хера! – вдруг бесцеремонно рявкнула толстушка во все свое луженое горло. – Посмотрите на него, какой он хороший, – уперла она свободную руку в крутое бедро. – Живет хер знает где, а машину тут поставил. Ну и молодец! Не пройти, не обойти ее.
Федор заметил, что сидящая на скамейке кудрявая милашка теперь с интересом уставилась на него. Но заинтересовал ее Туманов не как мужчина, а как объект для насмешек. А все благодаря этой чокнутой дворничихе. Вот прицепилась. В лоб хочет. А дать некому.
– Слушай, тетя, – процедил сквозь зубы Туманов.
– Чего тебе, дядя, – все с тем же напором огрызнулась толстушка, не собираясь отступать перед Федором, даже не смотря на то, что он был выше ее почти на две головы. Разве испугаешь такую ростом. И Федор уже твердо уверовал в то, что нет ничего такого в этом мире, чего бы напугало эту лупоглазую крикунью. Таким только дай повод глотку продрать. Уж она постарается. Проявит себя во всей красе.
– Шла бы ты отсюда, а, – не меняя интонации, произнес Туманов, надеясь, что все же толстушка отцепится. Но не тут-то было. Брошенное в ее адрес предложение удалиться, зацепило толстушку за живое. Она нахохлилась как ворона, угрожающе выставив вперед метлу.
– Я вот тебе сейчас ебулызну метлой по бельмам бесстыжим, чтоб знал… Хрен турецкий! Посмотрите на него.
Федор
