у своего подъезда.
– Что случилось?
– Степа Звонарев помер, – охотно сообщила Анна Валерьевна, самая боевая из всех окрестных старушек. – Царство ему небесное.
– Кто? – не поняла Даша.
– Степан Звонарев, – повторила старушка, и уточнила. – Сосед твой с пятого этажа.
– А-а…
В памяти девушки всплыло круглое лицо белокурого зеленоглазого толстяка… Нет, какого же толстяка? Скорее уж, здоровяка – мужчиной Степан Звонарев был мощным, штангиста напоминал или борца. И оставался таким все время, что она его знала, лет, наверное, двенадцать… С тех пор, как Даша с родителями переехала в Измайлово.
– Как же так? – растерялась девушка.
– Шел домой, да не дошел, – вздохнула Анна Валерьевна.
– Сердце вроде, – пробормотала Юлия Федоровна из третьего подъезда и перекрестилась.
– Не вроде, а точно – сердце, – поправила подругу Анна Валерьевна.
– А ведь крепким был, здоровым.
– Работал Степа много. То ночью уедет, то на неделю пропадет. – Анна Валерьевна страдала бессонницей, а потому следила за обитателями дома практически круглосуточно.
– Жена его, бедная, в окно все увидала, – продолжила рассказ Юлия Федоровна. – Из дома выскочила в чем мать родила, да только что она могла? На ее руках Степан умер.
– Он уже мертвый был, когда она выскочила.
– Да нет, врачи откачивать пытались, я видел.
Это подал голос Гена из первого подъезда. Вместе со своим приятелем, Мишей, он считался главным местным лоботрясом, которого все ругали и при этом жалели. Учиться Гена бросил еще до армии, на толковую работу устроиться не смог, перебивался грузчиком в ближайшем магазине и потихонечку спивался под шепоток окружающих: «Не повезло парню». На самое дно Гена еще не опустился, но камнями себя обвязал прочно…
– Врачи быстро приехали, только сделать ничего не смогли. Сначала делали, а потом руками развели, я слышал.
– Слышал, как руками развели? – хмуро спросила Даша.
– Как жене они сказали, что все, мол, готовьте черное.
– А жена у Степана аппетитная, – неожиданно произнес Миша. – Ножки красивые и грудь ничего.
И вытер слюнявый рот рукавом грязной рубашки.
– А ты ее грудь видел?
– Так она с такими вырезами разгуливает, что даже слепой увидит!
– Так в вырезы можно этот вставить, как его… силикон!
– Постеснялись бы! – прошипела Юлия Федоровна.
– А что такого? – осведомился Миша.
– Совести у вас нет, вот что.
– Так Степан же умер, ему все равно, – хмыкнул Гена.
– А к жене, наверное, зайти надо, – протянул Миша. – Соболезнования выразить, может, помочь в чем.
В школе его называли «красивым
