дрогнула рука с чайным стаканом, Есаул резко поднял голову, впервые нарушил молчание:
– Мы знаем – у Москвы есть агенты в наших рядах.
– Мы не расскажем, мы покажем вам будущее.
– Покажете? – усмехнулся старик.
– Смотрите…
Сплетаясь, заклубились струи непрозрачного серого тумана. Туман обретал форму и цвет, складывалось трехмерное изображение. Вот он, Миллер, пишет записку: «У меня сегодня в 12.30 часов дня свидание с генералом Скоблиным на углу улиц Жасмэн и Раффэ. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе при лимитрофных государствах, Штроманом и с Вернером, прикомандированным к здешнему германскому посольству. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку.
– 22 сентября 1937 г. генерал-лейтенант Миллер».
– Скоблин… – только и сказал Миллер. Произнес это глухо, тоскливо.
– Да… Агент энкавэдэ, Николай Владимирович Скоблин. Его попытаются продвинуть на пост главы РОВСа. Благодаря вашей записке этот план не удастся.
Есаул не удержался:
– Я ж говорил…
– Свой! Он с нами в одном огне был, – так же глухо, сквозь зубы сказал Миллер. – В двадцать пять лет – начальник дивизии, самый молодой в Белой армии. И какова его судьба?
Туман сложился в пространство, в гул летящего самолета. Двое крепких людей деловито выталкивали третьего в открытый люк. Мелькнуло перекошенное страхом лицо, рука цеплялась за стойку, скользила.
– Нет! Товарищ Сталин не бросит человека! Не верю!
Один из толкавших засмеялся, ногой толкнул Скоблина в лицо. Мелькнуло и мгновенно исчезло крутящееся распластанное тело на фоне далекой земли.
– Это Испания… – тихо уточнил Вальтер. – Скоблина убьют агенты энкавэдэ, главный из них – Эйтингон.
– Действительно… – беспощадно произнес Есаул. – К чему им отработанный агент? Свое дело он сделал… к чему свидетель?
– Но такова была бы судьба Скоблина, если бы вы пошли на провокацию. Если бы вас похитили и вывезли в эсэсэсэр на теплоходе «Мария Ульянова», содержали бы в тюрьме энкавэдэ на Лубянке. Теперь вы предупреждены, и у Скоблина – другая судьба.
– Другой конец, это точно, – энергично кивнул Есаул. Миллер поморщился.
– Организатор вашего похищения тоже кончит нехорошо… Зовут его Абрам Аронович Слуцкий…
Туман сложился в образ большого кабинета, где двое людей под портретом Сталина удерживали третьего. Этот третий плевался и лягался, пока к нему не подошли сзади, не сунули чем-то блестящим, маленьким в спину. После этого человек начал хрипеть и оседать, а остальные отпустили его, стали говорить между собой и улыбаться. Подошедший последним бросил на стол стеклянный маленький шприц, потащил из кармана папиросу… Труп со стуком повалился на ковер. Невероятность сцены подчеркивало то, что все четверо – и убитый, и убийцы были в форме
