теперь, наделали они делов. Наверняка, эта стерва будет звонить в управление, жаловаться. Припугнуть бы ее как следует, да нечем.
Грек строго глянул на приунывшего любовника, замершего у дверей как статуя. Не худо бы перед уходом документики проверить у этого хлюста. Грек ненавистным взглядом смерил любовника с головы до ног. Вроде ничего особенного в нем нет. Ну ростом повыше его, Грека, будет. Ну в плечах пошире, и выглядит поздоровее. А вот чего у него между ног, этого Грек видеть не мог. Скрывала простыня. Но, судя по тому, что он очень нравится вдовушке, значит штуковина там приличная. Мысль об этом вызвала у Грека откровенную зависть. Вот этого хлюста Бог ничем не обидел, наградил как следует, а Греку в достояние достались только черные усы. Но на усы сейчас не одна дурочка не купится. И вздохнув протяжно, Грек сказал:
– Ваши документы, сэр? Мне не терпится в них заглянуть.
Видя нерешительность своего любовника, Инна раздраженно проговорила:
– Ну, что ты стоишь? Не задерживай господ сыщиков. Они торопятся. – В ее словах звучал откровенный намек, но Грек сделал вид, что намек этот их не касается, сказал:
– Да нет. Мы особенно не торопимся. Я бы даже попил чего-нибудь холодненького. На улице-то вон, какая жарища.
Инна повернулась к уходящему в глубину комнаты любовнику и бросила ему в спину:
– Виталик, захвати, пожалуйста, из холодильника пару банок пива. Господа изнемогают от жажды.
Лично Ваняшин от жажды не изнемогал. Да и судя по Греку, не скажешь, чтобы он так сильно хотел пить. Скоре, Грек просто зачем-то тянет время. Но от предложенной банки пива, Ваняшин отказываться не стал. А Грек заглянул в паспорт, который ему учтиво подал любовник вдовушки, Виталик.
– Значит, вы у нас – Казанец Виталий Романович, – прочитал Грек в паспорте.
– Послушайте, Казанец, – обратился Ваняшин к любовнику вдовы, – а почему вы назвались чужой фамилией, когда я с вас брал объяснение в день убийства Розовского. Помните меня? Вы стояли позади толпы, звонили кому-то по сотовому.
Глазенки у Казанца воровато забегали, особенно, когда Грек подозрительно взглянул на него. Сам Виталий думал, что опер не запомнил его. Этот долговязый лейтенант тогда подходил ко многим, не только к нему. Но, как оказалось, память у сыщика отменная. Почувствовав испарину на спине, Виталик поежился, поймав на себе укоризненный взгляд Инны Розовской.
– Понимаете, – заговорил он сбивчиво, – я и Инна Вадимовна, любим друг друга…
При этих словах любовника Ваняшин глянул в глаза вдовы и не заметил в них особенного чувства по отношению к любовнику. Скорее, он был ей нужен, как средство для удовлетворения сексуальных потребностей. Судя по тому, что у него спрятано под краем простыни, средство это приличных размеров. Но сейчас Ваняшин решил не загружать себя отвлеченными мыслями, чтобы не прослушать главное. А главное заключалось в том, что любовник имел немолодую жену, от которой тщательно скрывал любовную связь с Инной Розовской.
– А еще я боялся
