словно окаменев. В глазах застыл леденящий ужас, от которого он никак не мог избавиться. Трудно сказать, чего больше боялся он, того, что пару минут назад, убегавший парень, чуть, случайно, не пристрелил его. Или того, как старший опер, только что, на его глазах, застрелил самого парня. Но сейчас Волков был в таком состоянии, которое не иначе как шоковым не назовешь.
Чтобы вывести его из этого состояния, лейтенант Ваняшин спросил:
– Вы, случайно, не знаете владельца этой машины? – кивнул он в ту сторону, где еще висела синеватая дымка, вырвавшаяся на свободу из выхлопной трубы уехавшего «Жигуленка».
Волков как будто не слышал вопроса, а самого лейтенанта не видел. И тогда Ваняшину пришлось слегка встряхнуть его.
– Игорь Николаевич, вы меня слышите?
Волков уставился на Леху Ваняшина широко открытыми глазами.
– Слышу, – ответил он тихим голосом.
Ваняшин кивнул. Хорошо, что этот идиот постепенно отходит от шока. Хоть Туманов и обещал ему, что ставить свою подпись тому в бумагах не придется, но все получилось немного не так. Не мог майор всего предусмотреть. Вот они, непредвиденные обстоятельства. По факту смерти, Туманову придется объясняться перед прокурором. Теперь, главное побыстрее этого размазню Волкова, привести в нормальное состояние, чтобы он все заранее осмыслил так, как это было на самом деле и не наболтал лишнего. Ведь майор выстрелил после того, как убегавший сам успел выпустить по операм пару пуль. И Волков должен это подтвердить.
– Скажите, может быть, вы знаете владельца той машины? – повторил свой вопрос Ваняшин.
Волков отрицательно помотал головой.
– Не…е. Да и номер я не рассмотрел. Он грязью замазан.
Ваняшин вздохнул.
– Вот и мы не рассмотрели. Он, гад, видать, его нарочно грязью замазал. Стало быть, в розыск объявлять машину не имеет смысла.
Волков боязливо и в то же время с уважением заглянул Ваняшину в лицо и спросил:
– Скажите, и часто у вас вот так бывает? Чтобы в вас вот так стреляли?
Лейтенант подумал о том, что в глазах этого мужика он сейчас выглядит героем, который пару минут назад рисковал своей жизнью, и сказал:
– Не часто, но бывает.
Грек подошел к лежащему на земле парню, потрогал пульс.
– Готов, – сказал он Туманову. – Придурок. И чего ради вздумал палить по нам. Бросил бы ствол, и глядишь, был бы живой.
– Значит, была причина, потому и не бросил. Глянь-ка, чего у него в сумке? – сказал майор Греку, который уже закопошился с молнией, пытаясь расстегнуть ее. С третьей попытки ему это удалось, и когда он распахнул сумку, то присвистнул от удивления.
– Ну чего там?
– Да глянь, Николаич, – удивленно протянул Грек.
Федор глянул.
В сумке лежали новенькие номера для автомашин. Тут же лежала
