подошли далеко заполночь – но зато разгрузились охотники и бояре споро, не боясь промочить в темноте ноги или уступить первенство в высадке безродному рыбаку. Евдоким Батов принес опричнику оставленный на судне юшман, угрюмые низкорослые мужики из купеческой судовой рати передали Росину и Малохину тяжелые мушкетоны.
– Слушай меня, – повысил голос Зализа, застегивая на груди последние крючки. – Сигналом для всех будет огонь на доме, что против монастырских ворот. На весь день поселок ваш, делайте что хотите. Но к завтрему утру чтобы ни одного охотника тут не осталось! Ясно говорю?
– Да, Семен Прокофьевич, как скажешь, – послышались нестройные голоса.
– И раньше времени ни звука чтобы никто не издал! – добавил опричник. – Караульный на колокольне монастырской стоит. Разглядеть вас на темной земле он не разглядит, но услышать может…
Прослав уже выбрал ведущую к сердцу поселка тропу и семенящим шагом заторопился по ней. От засеки до крайних домов было не более полуверсты, поэтому времени последний переход занял немного, и вскоре воины вышли к поселку.
Кодавер спал. В затянутых выскобленной рыбьей кожей окнах не светилось ни единого огонька, из сараев доносилось сонное похрюкивание, то в одном, то в другом конце селения бестолково тявкали собаки. На всем пути отряда только одна псина залилась истошным лаем, переходящим в хрипоту, но и той надолго не хватило.
– Вот он, – указал вперед проводник, и отступил в сторону. – Кодаверский монастырь.
Сложенный из красного кирпича высокий, с одноконьковой крышей, с ближнего края которой вздымалась вверх звонница, с узкими окнами и тяжелой дверью монастырь напоминал крепость, и стоял, как крепость – в гордом уединении от всех прочих построек, за которыми мог спрятаться крадущийся к воротам враг; поодаль от леса и густых кустарников, окаймляющих заборы ближних домов.
– Константин Алексеевич… – попытался отдать команду Зализа, но на этот раз уже Росин, повысив голос, жестко сказал:
– Мы между забором и кустарником засядем, оттуда наилучший сектор обстрела. И нас в тени не видно будет.
– Хорошо, боярин, – согласился опричник. – Эй, Мелкошины! Крышу дома, что за вами, палите!
– Эй, кто здесь? – тревожно окликнули сверху.
– То я, Прослав из Сассуквере! – отозвался проводник.
– Так тебя же, сказывали, убили зимой, в походе рыцаря Ивана? – удивились из темноты.
– Живой, живой.
– А кто это там с тобой по ночам бродит?
– То друзья мои новые, домой проводить хотят.
– Ветвенникские все, вместе с Прославом ступайте! – громко распорядился Зализа. Теперь, когда языки пламени уже заплясали над соломенной крышей стоящего напротив монастыря дома, скрываться смысла более не имело.
– Пожар! – завопили со звонницы. – Прослав, кто там еще?! Пожар!
Откуда-то
