железный прутик, конечно, гнется. Как гнется, так и прямится. Дел тут на пару минут.
– Кормщик, нельзя ли попросить какой-нибудь из соседних вельботов отбуксировать тушу?
– Как прикажете, госпожа. – Старик, сидящий у руля, замахал шляпой, и через несколько минут фал с добычей перекочевал на корму шаланды, которая, как специально, покачивалась неподалеку.
Еще три удачных броска сделала Ветка. Потом стало смеркаться, и вельбот доставил ее на пирс торгового порта.
Охота – охотой, но и кое-какие наблюдения она тоже сделать успела. Например, положение подводных камней вокруг скалистых островков на картах указывалось не совсем точно. Там, кое-где, хоть и с заметным риском, но можно провести большой корабль. А если верить картам – ну нет ни одного прохода, где даже шлюпка способна пройти. Еще заливчик, что за рыбачьим поселком, указан как совсем небольшой, а она, сколько ни косила глазом в ту сторону, так и не смогла обнаружить его дальнего берега. Похоже, что он на манер горного ущелья далеко вдается в берег, в места, где карты указывают непроходимый скальный массив.
Еще дважды выходила она на промысел. Удачно. Другим вельботам везло меньше. Обычно – совсем не везло. И это не диво. Пасмурно, зыбь, видно сквозь воду очень плохо. Свои успехи в деле, где даже опытные промысловики испытывают серьезные трудности, Ветка объясняла просто. Все дело в том, что для нее это просто игра. Она увлечена ею, но совершенно не переживает за исход. И, обнаружив поблизости дюгоня, она представляет себя им. Эти детские фантазии сродни актерскому искусству перевоплощения. Именно благодаря им удается вовремя угадать место, где дюгоню предстоит сделать долгожданный вдох. А из удобного положения да с малой дистанции точно ткнуть острой железякой – это нетрудно. Апрелька, что правила их вельботом у Бесплодных Островов, после каждого Веткиного удачного броска как-то странно сдавленно хихикала. Рик рассказывал, что перед этим она страшно пучила глаза с открытым ртом и как будто задыхалась. По этим признакам гребцы, сидящие спиной вперед, догадывались о предстоящем броске. Ветка нынче летом допыталась, в чем дело. Оказывается, она делала телом странные извивающиеся движения, настолько смешные, что Апрелька еле сдерживалась. Интересно, а почему не смешно старику кормщику? Или здесь она остается неподвижной?
Она видела, как одного дюгоня били разом с четырех вельботов. Один промах, два запоздалых броска и одно неудачное попадание. Всем было далеко и неудобно. Полдня подранка догоняли и добивали. Тяжелый мужской труд этот промысел, а не детская забава, как для нее.
Еще она сообразила, что шаланда за ними неспроста приставлена. Не очень ждут ее в деревеньке рыбацкой. Чтобы не получилось ненароком попасть туда, ведя добычу за кормой, и сторожит нарочно приставленное специальное буксирное суденышко.
Вечером третьего дня, выходя вечером на пирс, она обратилась к старому кормщику:
– Господин Надь, завтра я с вами не пойду. Денек будет погожий,
