Ее единственная любовь, единственная забота – Андрюшенька, он всегда был при ней, и больше этой рано состарившейся женщине ничего, казалось, и не нужно. Иван Афанасьевич тоже давно не интересовался женой, в последнее время и виделся с ней редко. В свои сорок семь лет он был красив, силен, молод. У него всегда водились женщины на стороне, но так, мимолетно. Эта же, последняя, Антонина, привязала к себе накрепко. О ней он мечтал давно. Рыжеволосая красавица с пышными формами и осиною талией была содержанкою купца-миллионщика Брюханова. Иван Афанасьевич и Брюханов – один круг, не раз задавали общие пирушки. И всегда с вожделением смотрел Каретников на Антонину, думал: «Такая баба эдакому сморчку старому! Эх!..» Казалось ему, что она из всех тоже его выделяет – ловил откровенные взгляды, в которых угадывал и сожаление, и обещание… А потом Брюханов помер в одночасье, и Каретников оказался молодцом, всех опередил. Теперь Антонина, Антоша, – только его забота! До других ли забот?
В том самом благотворительном кружке познакомилась Настя Каретникова со студентом Константином Журиным. Личность, надо сказать, загадочная, мало кому известная. Учился якобы в Москве на инженера-путейца, взял академический отпуск после болезни легких, приехал в Вольск к институтскому другу подлечиться, подышать ветрами приволжских степей. Высокий, чуть сутулый, темнокудрый, с горящими глазами, мягкими усами, подчеркивающими красивый изгиб губ, ямочкой на подбородке. Он так много знал и видел, был скромен и воспитан, бескорыстно занимался с бедняцкими ребятишками! В кружке было две гимназистки – глаз с него не сводили. А уж девушки из купеческих семей таких парней никогда и не встречали. Любая готова была ему сердце отдать. Но он выбрал Настю. И то правда: кто из подружек – жеманных, недалеких домоседок – мог с ней сравниться!
Настя и Константин стали встречаться не только на собраниях кружка или при совместных посещениях больных рабочих. Все чаще уходила она из дома, чтобы погулять с ним в сквере, у реки, просто выйти на окраину города, где начинаются уже степные травы. Как интересно он рассказывал! Ей, провинциалке, и не снилось то, что он видел и знал. А когда она ловила на себе его глубокий взгляд, на глаза наворачивались слезы. И это у нее, Настеньки, которая не плакала ни от обид, ни от боли! Но в Костиных глазах было столько нежности…
Однажды в начале лета Константин пригласил ее к себе домой – он снимал скромную квартиру на одной из улиц, недалеко от центра города. Настя в смущении отказалась, но увидела, как парень ссутулился еще больше, глаза подернула пелена обиды.
«Господи! – ожгла ее догадка. – Он подумал, что я ему не доверяю, подозреваю в плохом!»
Всего лишь день назад Костя впервые взял ее за руку. Они гуляли у реки, и парень тихо, нерешительно прикоснулся к ее пальцам. Подождал немного – не отдернет ли? – потом осторожно сжал. У Насти закружилась голова, горячо стало в груди… С этой минуты она, сама себе в том не сознаваясь, ждала – что же дальше?
Теперь, глядя на помрачневшего, обиженного ее отказом парня, она сама взяла его руку:
– Я
