своей прически: когда я приехал в деревню и встретил Ульева, у него были длинные волосы. К тому же меня сразу напоили самогоном, и моя столичная стрижка перестала иметь какое-либо значение. Две недели в экзотической белорусской деревне так и прошли под знаком самогона.
Пьянки продолжались и в школе: перед каждым походом на школьный вечер мы с дружками выпивали бутылку портвейна в подъезде и, пока твердо держались на ногах, шли в школу и самозабвенно танцевали шейк, разбившись на группы, мужскую и женскую. Пару раз меня ловили преподаватели и ставили мое состояние мне на вид. В это время в кино пошел испанский фильм «Пусть говорят» с певцом Рафаэлем. Все ходили на него по несколько раз, но мне больше нравились «Шербурские зонтики» и «Мужчина и женщина». Меня совершенно завораживала музыка к этим фильмам. А особенно мне нравились уличные танцы в «Девушках из Рошфора». И совершенно неожиданно восхитила меня «Моя прекрасная леди», хотя на эту экранизацию «Пигмалиона» нас сводили насильно. А в фильме «Серенада большой любви» Марио Ланца, зайдя в ресторан, присоединялся к черным музыкантам и пел настоящий рок-н-ролл. Я был в полном восторге; Марио Ланца мне очень нравился еще по фильму «Великий Карузо». Я пока не вполне это осознавал, но чувствовал, что между «серьезной» музыкой и рок-н-роллом существует непреодолимая пропасть. По крайней мере, я никогда не смог бы признаться Анатолию Кондратьевичу в своей любви к Beatles. И тут я неожиданно увидел, что эта пропасть преодолима, что все едино, что и одно, и другое может быть красиво, и дело только во вкусе и в снобизме некоторых музыкантов, представителей обоих жанров (тогда я не понимал слова снобизм, хотя на уроке английской литературы нам много говорили о снобизме Сомса Форсайта).
Я окончил музыкальную школу вместе с девятым классом общеобразовательной. Я не строил никаких планов, и меня уговорили заниматься еще один год в музыкальной школе, чтобы лучше подготовиться, если после окончания школы я решу поступать в музыкальное училище. Мне было все равно, и я согласился, хотя не собирался в училище и не стал заниматься интенсивнее. Анатолий Кондратьевич съехал, но не далеко, в квартиру этажом выше. Я с облегчением вздохнул и переехал в его бывшую комнату. Но наши занятия продолжились – я ходил к нему наверх.
Алексей устроился работать официантом в ресторане и собрался жениться. Дистанция между нами все увеличивалась. Неожиданно, без предупреждения, в отпуск приехал Андрей. Почти два года я писал ему скупые дежурные письма, не зная, о чем писать. И вдруг вместо прежней замкнутой и странной личности в доме появился человек, с которым я был готов делиться абсолютно всем и который станет моим самым близким другом на долгие годы. К сожалению, брат уехал еще на несколько месяцев, а мне нужно было как-то заканчивать школу. По всем предметам у меня была стабильная тройка, которая меня вполне устраивала. Но надо было сдавать
