их после боя в живых осталось, возблагодарили Господа в которого верили ныне, ибо по пальцам пересчитать можно было витязей, смерти избежавших. По счастью среди них и князь Вячеслав находился. Хоть изранен, был князь, но жив. Положили его на носилки их двух копий сделанные и понесли обратно на Русь. По дороге Вячеслав быстро поправляться стал, более всего из-за победы над аварами, и в скорости сам уже смог в седле сидеть.
Долго шли они, коротко ли, а как прошли полпути, так повстречался им посреди земель тургайских пустынных, что лежали между землями русичей и аварскими, лес красоты невиданной. Еще издали увидали его русичи. Стоит лес, деревья в нем высоченные, шириной в три обхвата. В ветвях птицы щебечут, в подлеске зеленом живность копошится, а меж деревьев ручей струится чистоты необычайной, родником подземным рожденный. Чудной то был лес, а может заколдованный, ибо рос он окруженный со всех сторон степями бескрайними. Не видали леса такого ратники доселе. Не место ему было в тех степях. Но, чудо, али нет, а отдохнуть под ветвями раскидистыми посередь солнца палящего было надобно. Ибо дорога домой дальняя, а ноги у пеших не казенные. Да и лошади притомилися, следовало им воды дать напиться, да и самим испить. Ну, а пугаться всякой нечисти русичам не пристало.
Поразмыслил Вячеслав недолго, да послал троих ратников на разведку. Поскакали они в лес, все там обшарили, и вернулись с добрыми вестями, что нет там никаких ворогов и нечисти тоже не видать. Знать, отдыхать можно без страха. Велел тогда Вячеслав в том лесу на отдых дневной становится, да вкруг леса все же кордоны расставил для порядку – мало ли что случиться может. Все же не своя земля, непонятная. Встали русичи лагерем на берегу ручья в дубраве, Вячеславу на поляне шатер соорудили из накидок алых. Шеломы сняли, мечи булатные от пояса отстегнули, воды напилися вдоволь. Дичи всякой, что шныряла в том лесу повсюду и было ее видимо-невидимо, настреляли и зажарили над костром. А под вечер, как солнце скрылось за краем земли степной, напал вдруг на всех сон сильнейший чудодейственный, и заснули ратники кто где стоял али сидел. Только князь великий Вячеслав не заснул. Лежал он в шатре походном и думал о жене своей, Настасье Фаддеевне и дочери любимой Ксении, как вдруг влетел к нему в шатер ворон черный, о земь ударился и обратился в старика седовласого. Облачен был старик в балахон цвета чернее ночи, до самых пят ему доходивший, в руке держал он посох деревянный с наконечником будто из головы вороньей, а лоб его был обручем тонким золотым охвачен и блестел в мятущемся пламени факела. Изумился Вячеслав сему явлению, но ни сказать ничего не успел, ни стражу позвать, как старец протянул к нему руку и сам молвил:
– Не бойся меня князь, не сделаю я тебе ничего худого. Не для этого явился к тебе из земель далеких.
Присел Вячеслав на постели походной и спрашивает:
– Кто ты есть такой, чародей заморский, и чего тебе от меня надобно?
– Звать меня Ставр, я –
