его – гребень и исчез со стола, растворился. Видать нечистый был.
За окном, меж тем, рассвет наступил. Солнце лучиками землю греть начинало. Марьяна с Любавою спали в сенях сном крепким, знать напущенным, ничего они и не слышали. Порешила Евдокия им ничего не сказывать, мол и сама случайно задремала, а то разнесут подружки сказанное по всей деревне, так ее, чего доброго, и за ведьму посчитают. А еще сама с собою Евдокия поразмыслила и надумала замуж вытить боле не загадывая. Ежели к ней черт повадился, – то уж лучше за мужика рукастого, чем за черта рогастого. И велела своему тятеньке отцу Макария согласие дать. На том и сладили.
От гаданий Евдокия впредь отказалася – больно штука сия боком выходила ей. Хотя девицы да бабы на селе частенько гадали и ее звали, но она с тех пор не шла, ибо они все больше на суженого гадали способами разными. Полотенцем гадали. Вывешивают, бывало, полотенце белое из окошка на ночь, приговаривая: «Суженый мой, ряженый приди и утрися». Если полотенце на утро вымочено, значит быть девице в этот год замужем; а если к утру снимет сухим, то не выйти в этом году. На поленьях гадали. Подходят девицы в том гадании к поленнице задом, или защурясь, и берут из нее без полено разбора, кому какое попадется. Затем кажная свое осматривает, из чего помысливают они о женихе будущем разное, что видится. Гладкое полено в коре ровной и тонкой пророчит жениха хорошего и красивого, ежели полено с корой шершавой – жених на вид страшен будет, в толстой коре полено – богатого жди. Если чурка местами драная или без коры полено – быть девице за бедняком, толстое полено – жених сильный, либо прожорливый, с сучками – семья у него числом не малая. Ну а как кривое попадется – выйдет девица за урода или одноногого.
А еще гадали под окном. В полночь, сядут девицы у окон, и каждая из них приговаривает: «Суженый! Ряженый! Поезжай мимо окна.» Если которая их них услышит поездь с криком и свистом, то ждет себе жизнь веселую и счастливую; если же поезд тихим будет, то предвидит девица жизнь бедную.
Но, Евдокии сии увертки стали уже вроде ни к чему. Она в мысли утвердилась и решила за муж вытить по всем правилам и по своему разумению. Перво-наперво, как сговорились и свадьбу близь Семика назначили, молодую невестушку в последний день перед свадьбою, что девишником прозывается, в баньку сводили – такой обычай был в Перехватове. Расплели ей косу русую, что до пят доходила, и долго терли-намывали в баньке ее тело белое под завывания вытницы. Пела вытница долго песни разные, но все больше те, в которых боги славянские любви и радостей Ладо, Тур и Лель вспоминаются. Невестушка, тем временем, рыдала о жизни своей веселой незамужней, прощалася, как положено, с молодыми годами, с подруженьками верными, с игрищами забавными. А как намыли невестушку – повели в дом родительский, где матушка ее и подруженек брагой и словом добрым встретила, да ужинать усадила, как полагается.
Макарий аккурат в то самое время тоже в баньке с дружками парился. Не столько обычая ради, сколь грязный был, с охоты только воротился. Приволок медведя цельного
