Ловкачи. Александр Апраксин

      – Ах, эта! Да, знаю. Но что же мы там делать будем? – повторил тот же вопрос полковник.

      Огрызков слегка запел:

      – «Пить будем и гулять будем, а коль сон придет, так и спать будем!»

      Все рассмеялись.

      – Нет, кроме шуток? – допытывался все дальше полковник.

      – Она милая женщина, – пояснил ему Огрызков, – и с нею возможны чисто приятельские, хорошие отношения. Потом, у нее никогда скучно не бывает.

      – Да застанем ли мы ее дома? Вот вопрос.

      – После пяти всегда. До пяти она просит к ней не приезжать, а после – сколько угодно. Она нам споет что-нибудь. Да мы у нее, наверное, еще двух-трех подруг застанем и сами можем свой маленький хор устроить.

      – Это идея!

      – А как же насчет нашего вчерашнего решения? – спросил вдруг Савелов, обращаясь к полковнику.

      Тот улыбнулся и сказал:

      – Ничего не значит.

      – Да в чем дело? – спросил в свою очередь заинтересованный Огрызков.

      – Мы, видишь ли, – пояснил ему полковник, – решили вчера учредить новое общество.

      – Какое общество?

      – Общество, или, вернее сказать, клуб под названием «Благоразумная расточительность и относительная трезвость».

      – Как, как?

      Полковнику пришлось повторить. Огрызков хохотал от новинки и был в восторге.

      – Ну, там и трезвость относительная, – сказал он, – и расточительность может быть благоразумною.

      IX. Планы Савелова

      Марфа Николаевна была солисткою русского хора и пользовалась особым расположением одного богатого семейного старичка, который к ней мог заезжать только до пяти часов дня, то есть в такое время, когда находился ему предлог вообще бывать в городе.

      Тем не менее ходили слухи, что денег для предмета своих ухаживаний он не жалел и давал ей не только раз навсегда аккуратно выплачиваемую ежемесячную пенсию в количестве пятисот рублей, но еще и не отказывал в подарках.

      Занимала она целый домик-особняк в переулочке, прилегающем к людной улице, и жила, ни в чем себе не отказывая.

      Когда к ней внезапно нагрянула компания, она сама вышла в переднюю и, увидав Огрызкова, которого знала уже давно за человека добродушного, приняла и друзей его очень весело.