в высших властных структурах оказывается достаточное число лиц, продвижение и деятельность которых были связаны с латентным иностранным влиянием. Выявить достоверно состав этой группы не представляется возможным. Но, возможно, именно она и составляла ядро политической команды М.С. Горбачева. Отличие ее от типичных кланов заключалось в целевой направленности на самоуничтожение существующего коммунистического политического режима и самой государственности СССР.
Постсоветский период высших властно-управленческих кадров характеризуется новой волной клановизации. До трети представителей политической элиты в современной России составляют лица, происхождение или трудовая деятельность которых связаны с Петербургом (Ленинградом). Понятие «ленинградский клан» является на сегодня достаточно устойчивым в политологической литературе. По уровню кланового представительства в высшей власти Российская Федерация вышла на максимальный в истории показатель, соответствующий периодам революции и хрущевской кадровой ротации. Снижение профессиональных качеств кадров при такой модели ротации политических элит является вполне прогнозируемым и закономерным результатом, который, по опыту хрущевского периода, ведет только к одному: снижению качества государственного управления – вплоть до краха команды.
Современные клановые инкорпорации в политическую элиту не ограничиваются петербургским представительством. Известным современным феноменом является широкое введение на уровень высшей власти бывших и действующих представителей органов госбезопасности и силовых правоохранительных структур. Их удельный вес в современной политической элите находится на беспрецедентно высоком уровне, превышая четверть всего истэблишмента. Доля представительства указанных ведомственных кланов пятикратно превышает показатели сталинского периода. Характерно также то, что удельный вес соответствующего клана сохраняет тенденцию роста, увеличившись за 2000-е гг. на 11 % (рис. 2.3).
Рис. 2.3. Представительство органов госбезопасности и правоохранительных органов в политической элите
Еще более впечатляющим является рост представительства в высшей политической власти лиц, деятельность которых связана с банковскими структурами и крупным бизнесом. Уже к 2000 г. оно составляло более трети состава российского правящего класса. К 2010 г. этот показатель и вовсе достиг половины всего истэблишмента. Несмотря на реляции о победе над олигархическим капитализмом образца 1990-х гг., подлинный облик власти позволяет констатировать прямо противоположную тенденцию. Финансовая олигархия составляет сегодня реальность современного функционирования и кооптирования российской власти (рис. 2.4).
Рис. 2.4. Представительство банковских структур и крупного бизнеса в политической элите
Рекрутинг состава парламента Российской Федерации
Проверка
