нас отрава, а что вовсе наоборот – самый восхитительный балдеж? Ну а для полного спокойствия мы можем соорудить эту самую смесь, как ты там сказал, фифти на пятьдесят?.. прямо в пространстве между кораблями.
Не буду мучить вас мужики, техническими подробностями, как мы с ним это дело обтяпали, но пойло получилось – высший класс. Сплошной отвал. Виски. Скотч. Выдержанный, крепчайший скотч, ни разу в жизни ничего подобного до тех пор я не пил, да теперь уж и не выпью… где эта лысая скотина, этот отравитель, этот разбавитель, здешний хозяин? Нету? Спрятался?.. Ладно, черт с ним. Короче, через полчаса языки наши стали заплетаться, а еще через пятнадцать минут каждый отправил восторженное сообщение, но не своим ублюдкам-адмиралам, а всем в наших флотах, кому только это могло быть интересно.
Эскадры почему-то запаздывали, но мы не были к ним за это в претензии. Пить и травить анекдоты – да, к этому времени у нас дело дошло уже и до анекдотов – нам казалось значительно интереснее, чем ширять друг по другу ракетами, сандалить лазерами и грохать аннигиляторами. А анекдоты у них вполне себе ничего. Понятные. И с юмором. Все как обычно. Все как полагается. Ну, заявляется какой-нибудь паук после полетов к себе в муравейник, а его паучиха… и так далее.
Короче говоря, смесь наша уже стала подходить к концу, когда получил я от своего козла – адмирала строжайшее приказание выйти из контакта и немедля явиться пред его светлые очи. И представьте себе такое совпадение, что мой новый приятель от своего ублюдка получает точно такое же распоряжение. Ну, мы слегка подзадержались, чтобы соорудить еще одну порцию. А после, пожелав друг другу всех благ, отправились каждый на собственную Голгофу.
Когда я прибыл к месту дислокации флота, то безо всякого удивления обнаружил, что со всех сторон окружен военной полицией. Ну а дальше – все как полагается. Взяли меня под белы рученьки и представили на судилище. Только вот представить-то меня представили, а поставить не смогли, потому что ноги мои держать меня отказались наотрез. Меня ставят, а я издаю в адмиральскую физиономию могучий храп и падаю.
Что произошло с моим новым приятелем там, у них, мне, разумеется, неизвестно. Хотя, кое о чем я, естественно, догадываюсь, поскольку оба наших ублюдка встречались потом, что называется с глазу на глаз, и постановили – никаких контактов личным составом. Никаких столкновений. Никаких сражений. Поскольку обоим им было ясно, что не сражаться будет пресловутый личный состав, а… пить. Пить, и все тут.
Вот с тех пор и установлена между нами и волопасными пауками строжайшая демаркационная линия. А чтобы никакому э-э… личносоставцу неповадно было к ней приближаться, запущены вдоль нее обеими заинтересованными сторонами автоматические крейсеры, а в программе у тех крейсеров – шмалять по каждому кораблю, что осмелится показаться вблизи границы, из главного калибра. Вот так. Что же касается выражения "фифти на пятьдесят", то с тех самых пор и пошло-поехало оно гулять по галактике, и забрело даже в название этой отвратительной забегаловки, хозяин которой – куда, кстати сказать, подевалась эта лысая скотина, хотел бы я знать? – так и норовит оправдать
