шесть. Узнав, что маме придется уехать на несколько дней, а она останется с тетей и братом, дочь не огорчилась, а, наоборот, даже обрадовалась. Скучает ли она по матери? Мария часто не могла понять, что творится у нее в душе, о чем она думает.
Когда Мария уезжала, Кукла подошла к ней попрощаться и, в своей сдержанной манере, коротко обняла мать за шею, позволила поцеловать себя, а потом сделала то, чего Мария никак не ожидала: вручила ей подарок – большого плюшевого оранжево-коричневого медвежонка по имени Винни.
Мария удивилась такой щедрости, но не подала виду. Она знала, как дочка обожает эту игрушку: везде таскает с собой, отказывается ложиться в постель и засыпать без своего плюшевого приятеля. Один глаз у Винни отвалился и потерялся, найти его не сумели, и девочка рыдала так горько, что у Марии разрывалось сердце.
«Он не видит! Ему больно!» – заливалась слезами малышка. Мария обежала полгорода, чтобы купить пуговицу, которая формой и цветом немного напоминала глаз медвежонка, и только после того, как ее пришили, дочка немного успокоилась.
Девочка так сильно привязана к игрушке, потому что ей недостает общества матери – не нужно быть психологом, чтобы понять это. Мария в который раз пообещала себе больше заниматься с ребенком, читать дочке по вечерам, гулять с ней в парке, а в сентябре съездить к морю.
Если все получится так, как Мария надеялась, то деньги на это у нее будут. Да и на хорошую работу она сможет устроиться. Мысли снова вернулись к Плачущему лесу. По всему выходило, что ее дальнейшая жизнь сейчас зависела от этого загадочного, проклятого места.
Мария сорвала с дерева грушу, но та оказалась твердой, как камень: видимо, не поспела еще, поздний осенний сорт. Она огляделась по сторонам, думая, нет ли где компостной ямы, и только тогда заметила пожилого мужчину в соседнем саду.
Старик в низко надвинутой на глаза соломенной шляпе сидел на деревянном стуле вполоборота к Марии под старой раскидистой яблоней. Наверное, видел, как она бродит по саду, и ждал, когда подойдет и поздоровается с ним.
Девушка бросила грушу на землю и подошла ближе к забору.
– Добрый вечер, – сказала она, но ответа не получила.
Возможно, старик туговат на ухо, решила Мария, и поздоровалась еще раз, повысив голос, даже рукой в знак приветствия помахала. Однако ответа снова не получила.
Мария почувствовала себя глупо. Что делать – развернуться и уйти? Попробовать еще раз? Пока она терзалась сомнениями, старик вдруг «ожил»: повернул голову и уставился на девушку. Глаза у него были воспаленные, обведенные красными полукружьями. Кожа мешком свисала с шеи, как у индюка.
Девушка неуверенно улыбнулась.
Старик промычал что-то нечленораздельное.
– Простите, я не…
Старик встал со своей скамеечки и замахал руками, продолжая мычать. Рот его приоткрылся, лицо пошло уродливыми багровыми пятнами.
«Он, наверное,
