Это прекрасная мысль. Но все равно возникает вопрос: а дальше-то что? А ради чего? Я бы не хотел скатываться в морализаторство, но самый несчастный человек – это абсолютный эгоист, забывающий, что и его жизнь тоже конечна. Вот он подходит к последнему рубежу: и что? И все?! Он не вложился всей своей душой, всей своей жизнью во что-то, даже в своих собственных детей, внуков, правнуков, друзей, знакомых. Его личная смерть – это абсолютный конец всему. В этом смысле, конечно, нормальная бабушка, всю жизнь заботящаяся о своих детях, внуках и т. д., она может быть и бедной, но она абсолютно счастливый человек, потому что ее личная смерть – это горе, которое с ней разделят ее близкие. В этом смысле, если вернуться к нашей теме: есть вещи рациональные – сиюминутно заработать, решить проблему житейскую или еще какую, а есть проблемы глобального смысла. Есть рациональная рассудочность, а есть нечто иррациональное, большее, – скажем, судьба Родины. Опять же все идет через домашнее воспитание. Я родился в семье военного, у меня отец – военный моряк, и я, обдумывая его жизнь, понимаю, что он очень счастливый человек, потому что он находился всегда на самых передовых рубежах жизни – был советником во время военного арабо-израильского конфликта, на Средиземном море долго ходил. Он служил чему-то большому – государству, своей стране. Коммунистической, не коммунистической – это уже 25-й вопрос. Он служил своей родине!
Н.А. Он служил своему Отечеству, а государство – это лишь форма, всегда греховная и несовершенная, поэтому она и меняется периодически.
Ю.Ю. Да, он служил Отечеству, прекрасно понимая его недостатки на том или ином этапе, и он точно знал, что, если с ним что-нибудь случится, Отечество о его детях (двоих сыновьях) позаботится. Он все время жил с перспективой на будущее, и он жил в период, когда в стране все время становилось лучше – паспорта стали выдавать, еще что-то. Он жил в период оптимистический – 60-е годы.
Н.А. Он-то был счастлив, а мы уже, особенно вы, росли в период такого загнивания, отсутствия исторической инициативы.
Ю.Ю. Да, это счастье было основано на ощущении причастности к большому делу, и в этом смысле западный капитализм (да и японский, китайский) – это не дикий сиюминутный капитализм ради прибыли. Ведь почему там всюду пытаются проводить идеи глобальной миссии бизнеса? Да потому что человек так устроен, что ему без соучастия, без причастности к какому-то большому делу жизнь не мила – как говорится, не сопьешься, так наколешься.
Н.А. Абсолютно верно. Любому человеку нужны ценности, помимо хлеба насущного. И сейчас сам наш народ, а не власть инициирует вопрос о них.
Ю.Ю. Какую бы мы конкретную, прагматическую задачу ни ставили: борьба ли с коррупцией, борьба за более качественное обучение детей в школах, и т. д., – все должно сводиться не просто к тому, чтобы заставить чиновника что-то делать, а к тому, чтобы в обществе восторжествовали какие-то глобальные цели. Важно это осознавать.
Н.А.
