испустила жалобный стон. Фрида тоже вскочила:
– Что с тобой?
И мы дружно посмотрели туда, куда неотрывно смотрела сама Пикола. Все ноги у нее были в крови, кровь по ним так и струилась. И на ступеньке уже собралась лужица крови. Я подскочила к ней.
– Ты что, порезалась? Смотри, у тебя все платье сзади перепачкано!
На попе у Пиколы расплылось большое красно-коричневое пятно. Сама она по-прежнему стояла неподвижно, широко расставив ноги и тоненько подвывая.
– О господи! – сказала Фрида. – Я поняла! Я знаю, что это такое!
– Что? – Пикола в ужасе прижала пальцы к губам.
– Это министрация!
– А что это?
– Сама знаешь.
– Я что, умру? – дрожащим голосом спросила Пикола.
– Да не-е-ет. Не умрешь. Просто у тебя теперь может быть ребенок!
– Как это?
– Откуда ты знаешь? – Меня просто тошнило от этой всезнайки Фриды!
– Мне Милдред рассказывала, и мама тоже.
– Я тебе не верю!
– Да и не верь, тупица! Слушайте, подождите-ка вы меня здесь. Ты, Пикола, сядь вот сюда и сиди. – Фрида выглядела на редкость авторитетной и деловитой. – А ты, – велела она мне, – пока за водой сходи.
– Вода-то зачем?
– Давай-давай! Ты что, совсем дура? Не знаешь, зачем вода? Да смотри: тихо, иначе мама услышит.
Пикола послушно уселась, но смотрела, пожалуй, уже не так испуганно. Я потащилась на кухню.
– Тебе чего, девочка? – Мать прямо в раковине стирала кухонные занавески.
– Мне водички, мэм.
– И вода тебе, конечно, понадобилась именно тогда, когда я тут делом занята. Ладно, возьми стакан. Нет, чистый не бери. Возьми лучше вон ту банку. – Я взяла банку и набрала в нее воды из-под крана. Вода почему-то текла страшно медленно, а может, мне так показалось. – Вот ведь интересно: никому ничего не надо, но как только некоторые увидят, что у меня раковина занята, так тут им всем сразу воды из-под крана подавай… – Наконец банка наполнилась, и я попыталась дать задний ход, но мать не дала мне выбраться из кухни: – Ты куда это?
– На улицу.
– Пей прямо здесь!
– Да не разобью я твою банку!
– Кто тебя знает?
– Да уж я знаю, мэм, знаю! Ну, мам, можно, я эту банку на улицу вынесу? Я, честное слово, ничего не пролью и не разобью.
– Ну, смотри…
Когда я с полной банкой выскочила на крыльцо, Пикола сидела и плакала.
– Ты почему плачешь? Тебе что, больно?
Она покачала головой.
– Тогда перестань сопли развешивать!
Из задней двери вынырнула Фрида. Она явно что-то прятала под кофтой. Увидев меня, она удивленно спросила, ткнув пальцем в банку:
– Это еще что?
– Ты же сама сказала: принеси воды.
– Ну не в баночке же, тупица!
