первым газетчиком. Теперь он писал не только на сельскохозяйственные темы, но и на культурно-просветительные, а также передовые по отделу пропаганды. Его статья «Козлотур – оружие в антирелигиозной пропаганде» была отмечена на доске лучших материалов.
Целыми днями Платон Самсонович сидел за своим редакционным столом, окруженный учебниками по агробиологии, письмами селекционеров и всяческими диаграммами.
– Что с вами, Платон Самсонович? – спрашивал я у него.
– Ты знаешь, – говорил Платон Самсонович, радостно приходя в себя и оживляясь, – я часто вспоминаю свою первую заметку. Ведь я тогда еще думал: давать эту информашку или нет? Чуть было не прошел мимо великого начинания.
– А что, если бы прошли? – говорил я.
– Не говори, – отвечал Платон Самсонович и снова вздрагивал.
Платон Самсонович отдавал газете все свое время. Он приходил в редакцию раньше всех и уходил поздно вечером, так что мне даже как-то бывало неудобно уходить домой после рабочего дня. Впрочем, он всегда радостно меня отпускал. Дома он не мог работать, потому что он жил в одной комнате, а семья у него была большая – жена и взрослые дети. Он уже много лет стоял в очереди горсовета, и в конце концов уже при мне ему выдали новую квартиру. Я думаю, тут не последнюю роль сыграло возвышение его имени посредством козлотура.
В день получения квартиры мы все его искренне поздравляли, намекали на новоселье, но он с каким-то непонятным упорством отклонял эти невинные намеки.
Истинный смысл его упорства мы поняли только через несколько дней, когда узнали, что он ушел из семьи и остался в старой квартире. Потом мне рассказывали, что и раньше он несколько раз порывался уйти из семьи. Но, во-первых, уйти было некуда, а во-вторых, жена приходила жаловаться редактору, и Автандил Автандилович водворял его обратно.
Она и на этот раз пришла в редакцию и сказала:
– Верните мне моего изобретателя.
Автандил Автандилович вызвал Платона Самсоновича к себе в кабинет и начал, как обычно, водворять его. Но тот наотрез отказался вернуться в семью, хотя помогать ей не отказывался.
– Теперь не те времена, – сказал ей Автандил Автандилович, – решайте сами свои семейные дела...
– Они смеются надо мной, – вставил, говорят, в этом месте Платон Самсонович.
– Как смеются? – удивился редактор. – Платон Самсонович занят большой государственной проблемой...
– Они мешают моей творческой мысли, – подсказал, говорят, Платон Самсонович.
– Верните мне моего изобретателя, – повторила жена.
– Она и сейчас смеется, – пожаловался Платон Самсонович.
– Он же не требует развода? – спросил у нее редактор.
– Еще этого не хватало, – сказала, говорят, она.
– Считайте, что он живет в отдельном кабинете, – заключил Автандил Автандилович.
–
