с которым министр имел встречу накануне, в Питер будет направлена бригада следователей из Генпрокуратуры, которые и покажут местным кадрам, как надо работать в современных условиях, когда почти повсюду в стране идет процесс сближения криминала с госчиновничеством на политической и экономической основе.
Грязнов дождался Гоголева в вестибюле здания министерства. Виктор был мрачен.
— Ты хоть пообедать-то успел? — спросил Вячеслав.
— Да когда?.. — отмахнулся Гоголев. — Ну как тебе наш?
— Молочный кисель. — Грязнов с детства ненавидел это блюдо. — Но, видно, все-таки попал в нужную струю. Не стал обострять и вроде бы даже принял все обвинения в свой адрес, хотя ни в одном не признался. Это, брат, большая наука, нам с тобой не по плечу.
Гоголев с сомнением посмотрел на приятеля, но промолчал.
— Надеюсь, у тебя на вечер никаких мероприятий не запланировано?
— Мы уезжаем «Стрелой», — ответил Виктор Петрович.
— Тогда плюй на свое начальство и поехали обедать, — решительно предложил Грязнов. — Если будут вопросы, скажешь, что проводил консультации с коллегами из МУРа. А я подтвержу…
Отправились традиционно в «Узбекистан», где у Грязнова был кабинетик, в котором можно было говорить о чем угодно и в абсолютно спокойной обстановке. Ну а кроме всего прочего, еще и кухня! Та еще, настоящая, из славного социалистического прошлого.
По дороге Виктор спросил:
— Так чем же тебе понравилось выступление нашего генерала?
— А разве я сказал, что понравилось?
— Тогда я не понял?..
— Мы поговорим… — Грязнов кивнул на шофера Мишу.
Обсуждать руководство в присутствии подчиненных, даже тех, кому веришь, начальник МУРа не считал необходимым. Любой человек слаб, а формула: «Слово — не воробей, поймают — вылетишь» — была как нельзя более актуальна. Гоголев посмотрел на Вячеслава Ивановича и усмехнулся.
— Помнится…
— Все было, Витя, — глубокомысленно изрек Грязнов. — А я чем дольше живу, тем вынужден все чаще прислушиваться к словам нашего общего друга Сани Турецкого, да, впрочем, и собственного племянника Дениса. Кажется, снова приходит время осторожных и послушных. Понятна формулировка?
— Еще как… Да, видимо, ты прав. Это что, новые веяния?
— Похоже, грядут изменения. Но в них мало кто верит, хотя и надеются.
— У нас тоже идут такие разговоры. Точнее, возникают. Все же он из наших.
— Угу, — пробурчал Грязнов, понимая, что Гоголев говорил о новом президенте, имевшем самое непосредственное отношение к силовикам, возглавляя одно время Федеральную службу безопасности. Будет очень жаль, если вес, который заказывает себе штангист, выходя на помост, окажется ему не по силам.
