со швартовых тумб.
Миковский легко взобрался по металлическим ступенькам на мостик боевой рубки, отдал последние указания вахтенной команде и пригласил адмирала спуститься внутрь подлодки.
Петков не бывал на подлодках уже два года, но знал устройство этого корабля как свои пять пальцев. Будучи опытным подводником, он досконально изучил все чертежи и схемы еще на стадии конструирования и даже снабдил их своими комментариями. Несмотря на это, он позволил командиру проводить его через кипящий деятельностью центральный пост в капитанскую каюту, которую ему отвели на время похода.
При встрече с его взглядом члены экипажа почтительно отводили глаза. Адмирал прекрасно знал, какое впечатление он производит. Высокий для подводника рост, худощавость, копна седых волос, доходящих, вопреки требованиям устава, до воротника – все это вкупе с бесстрастным выражением лица и холодными серыми глазами породило прозвище, которое сейчас, без сомнения, не выходило из головы у каждого члена экипажа: Белый Призрак.
– Линия засекреченной связи по-прежнему действует, как вы просили, – сказал Миковский, остановившись у каюты.
– А ящики из лаборатории?
– По вашему приказанию доставлены в каюту.
Командир подлодки указал на открытую дверь.
Адмирал заглянул в каюту.
– Отлично, – сказал Петков, снимая шапку. – Вы свободны, капитан. Занимайтесь лодкой.
– Слушаюсь, товарищ адмирал!
Миковский круто развернулся на каблуках и отправился на центральный пост.
Виктор вошел в каюту и защелкнул замок. Его личные вещи были аккуратно уложены рядом с кроватью, а шесть ящиков из титана составлены в глубине маленькой каюты. Он подошел к ящикам и проверил сохранность печатей на красной папке, лежащей сверху. Печати были на месте. На обложке папки карандашом было выведено лишь одно слово:
Грендель – имя из легенды.
Его пальцы непроизвольно сжались в кулак поверх папки. Название этой миссии было взято из древней скандинавской легенды о Беовульфе. Так звали легендарного монстра, который наводил ужас на жителей Севера, пока не был побежден героем викингом по имени Беовульф. Но для Виктора это имя имело другое значение. «Грендель» стал для него источником боли, стыда, унижения и скорби. «Грендель» сделал его таким, каков он сейчас. Виктор сжал кулак еще сильнее.
Прошло почти шестьдесят лет…
Он все еще отчетливо помнил, как его отца уводили посреди ночи из дома под дулом пистолета. Виктору тогда было шесть.
Сделав над собой усилие, он оторвал взгляд от ящиков и глубоко вздохнул, пытаясь развеять тяжелые воспоминания. Каюта, окрашенная в зеленый цвет, вмещала койку, книжную полку, небольшой письменный стол, умывальник и терминал связи с динамиком интеркома, монитором и телефоном.
Он поднял трубку, быстро произнес несколько фраз и замолчал в ожидании, пока его звонок, закодированный и перенаправленный
