и ревом. Пузатый Лю что-то скомандовал своему трио, и они заиграли в бешеном темпе регтаймы – один за другим. Жак, опрокидывая табурет, вскочил.
– Портить нам такой вечер?! – возопил он, размахивая руками, и ринулся в темноту, прочь от эстрады – туда, откуда доносился шум сражения и топот ног, и где, без сомнения, требовалось его присутствие.
Набежали и на нас какие-то люди, но я отразил их ударами правой ноги, а одного бутылкой из-под виски свалила Лиззи.
– Прекрасно, – заметил не принимавший участия в побоище шериф, – самое время уходить. Не так ли? Кстати, Сэмивэл, дружочек, тебя ведь приглашал сегодня Тамура, наш уважаемый князь, и приглашал вовсе не для того, чтобы помахать мечами, а на званый вечер. Ты что, не собираешься идти к сиятельному князю? Тем более что поговорить надо.
– Уже иду, – кивнул я, вставая не без сожаления: на бочке оставалось еще полно всего неопробованного, приятно щекочущего ноздри ароматами.
Мимо, отчаянно воя, пролетел в сторону сцены некто, но был встречен там дружелюбным пинком и без чувств рухнул на пол.
Дройт тоже поднялся.
– Пойдемте наверное?
Мы двинулись к выходу.
У дверей, которые «пинать», в поте лица трудился Жак: он вышвыривал на улицу всех, чье присутствие считал нежелательным. «А рахиминисты – никогда!» – пыхтел доблестный трактирщик. Рядом с ним на подхвате орудовал китайский вышибала.
– Господин Кисленнен! – легко похлопал его по плечу г. Дройт. – Я похищаю ваших гостей. Извините. Государственные дела!
– Здравствуйте, Аллен! Извините, что так (удар по чьей-то роже) все вышло (пинок, и кто-то, открыв собой дверь, вылетает на улицу). Всегда вам рад! А рахиминистам – никогда!
Выбравшись наконец на улицу и перешагнув через тела, мы сказали «вольно» сержанту Моррисону, складывавшему поверженных в штабель у стенки, перешли через дорогу и заглянули в магазин «Мойра бутик». Здесь Лиззи минут десять примеряла вечерние платья, пока, наконец, не выбрала. Я же купил приличествующий случаю смокинг, после чего мы уселись в «мерседес» г. шерифа и благополучно отъехали.
5
Званый вечер в «Тамура-хаус» имеет обыкновение начинаться в шесть часов пополудни, тогда как ночь на Тумпстаун как правило опускается в девять. Уже с без четверти шесть званые гости – а иных у князя Тамуры не бывает или это уже не гости – прибывают непрерывным потоком, поэтому когда без семи минут шесть г. шериф подвел «мерседес» к особняку Тамура, места на стоянке было не сыскать: разномастные автомобили полностью забили прилегающую улицу.
– О! – сказал Дройт, вертя головой. – Весь наш свет прибыл.
– Да, – согласился я. – Похоже.
Лично мне званые вечера не очень-то по душе, потому что очень уж много бывает народу, а главное – делать ровным счетом нечего: ни тебе в карты поиграть, ни выпить как следует пива. И нужно все время кланяться, приседать,
