где монарх высказывал пожелание, чтобы я поскорее вернулся к исполнению своих важных обязанностей по охране трона и конкретно его драгоценной особы; подзапустил Люлю дела, подзапустил! все надо делать самому!) – до расширения уже имеющегося поля деятельности, но на качественно ином уровне.
Ну опыт Люлю – он не совсем для меня, потому что бравый Шоколадка всю жизнь делал, что хотел, ничем себя не стесняя и уж тем более не обременяя свою тонкую натуру какой-либо службой, особенно службой государственной. А если ему надоедало то, что он делает, Люлю мигом находил себе новое занятие, храня, впрочем, неизменную верность ножам. Я – не таков: каждый раз, когда шаловливая судьба разлучала меня с ненаглядными моими подопечными (бандитами и прочими закононарушителями), а случалось это, скажем прямо, редко, мне очень быстро становилось неуютно. Однажды я даже сбежал из отпуска на две недели раньше – до того захотелось врезать в морду какой-нибудь бандитской сволочи.
Так что – сами понимаете. А не понимаете – ваши проблемы.
Но именно поэтому я так героически погиб.
Для особо непонятливых поясню дополнительно: господин шериф не санкционировал, конечно же, моей смелой экспедиции на опиумные поля. То есть мы об этом разговаривали, и г. Дройт высказал неопределенное пожелание похватать бандитскую сволочь без особенных разрушений и шума (в иных обстоятельствах я бы даже рискнул подумать, что он хочет сохранить все это героиновое производство по возможности нетронутым для себя), но сегодня операция совершенно не планировалась. Сегодня планировались множественные допросы захваченных рахиминистических активистов с целью выбивания информации и дальнейшего ее анализа. А уж потом, когда все будет основательно разведано и откроется истинная правда про «где у них, как и что» – вот тогда уже можно подъехать и разобраться на месте. Господин шериф, мне показалось, даже собрался лично принять участие в грядущем великом походе.
Но – г. Дройт предполагает, а я в данном случае – уж извините! – располагаю. Потому что меня внезапно пробило пожить своей головой. Непривычное ощущение, что и говорить, но весь мой измученный накопившимися в последнее время непонятками организм призывал меня именно к этому: тайно, никому ничего не говоря и никого о своих намерениях не извещая, но напротив – стараясь, чтобы даже случайный комар носа не сумел никак подточить, уйти в подполье и там, незримо, маневрировать до тех пор, покуда разрозненные кончики не сойдутся в пучок крепкой, недвусмысленной уверенности, а уж она-то даст мне комплексное и глубинное понимание того, что же в конце концов происходит в окружающем прекрасном мире. Потому что: все эти бегающие туда и сюда роботы-двойники разной степени совершенства; ведущие черт знает куда и невесть когда и как появившиеся подземные тоннели, где шныряют цельные поезда; все эти боевые механизмы, стоящие уйму денег и требующие довольно высокого технологического уровня
