надевают их мокрыми, даже в мороз. Они стараются покрепче обтянуть то, что там, под лосинами. Что это? Для чего оно? Почему оно у одних больше, а у других меньше? Почему это есть у мужчин, а у женщин нет?
А, что толку стоять за портьерой и думать об этом? Настанет время – и она все узнает. А пока нужно зайти к папа́.
Мэри выглянула, осмотрелась, выбралась из своего укрытия и стукнула в дверь.
Тишина. Никто не отвечал.
Наверное, отец не слышит.
Мэри потянула дверь, и та отворилась.
Папа́ никогда не запирал дверей – ну кому придет в голову без спроса войти в кабинет императора, кроме слуг, которые там убирают и лучше согласятся умереть сразу, чем сунут нос в какую-нибудь бумагу?!
Кабинет был пуст. Наверное, папа́ уехал.
«Ну и что? – подумала Мэри. – Ничего страшного. Я напишу ему записку. Он приедет – и сразу прочтет, что я все понимаю и совсем не сержусь на него за это наказание».
Она прошла к столу.
У папа́ был еще один кабинет: большой, парадный, уставленный книжными шкафами, с красивым, массивным столом – словом, именно такой, какой должен быть у императора, – но там он бывал куда реже, чем в этой небольшой, узкой, как пенал, «рабочей комнате», как он ее называл, выходившей единственным окном на набережную Невы.
Иногда поздние прохожие могли видеть свет в этом окне. И они знали: это не спит император, император работает для них, для их блага…
Как здесь все просто! Какой порядок на письменном столе! Точно такой же порядок на столе Олли…
Мэри ревниво прикусила губу – а может быть, младшая сестра все же больше похожа на папа́, чем она? Глупости, этого не может быть. У Мэри и папа́ даже почерк похож. Она сама слышала, как он говорил мама́: «Когда я смотрю в брульоны[1] Мэри, мне кажется, это мои школьные тетрадки, почерк совершенно один!»
И вот она сейчас этим почерком, таким похожим на его, напишет ему… где тут бумага? Ага, под этой шкатулкой.
Что за шкатулка такая? Мэри часто бывала в этом кабинете, но никогда ее не видела. Наверное, отец забыл убрать, потому что спешил. А что там такое?
Мэри открыла шкатулку. Она оказалась вся заполнена очень забавными вещицами: табакерками, перочинными ножичками, ножами для разрезания книг, маленькими изящными статуэтками, крошечными книжечками, текст в которых можно разобрать только в лупу, ну и всякими такими хорошенькими безделушками.
Мэри взяла наугад одну статуэтку, искусно выточенную из дерева. Она была величиной не более трех дюймов, но тонкость работы поражала! Изображена была нагая женщина, которая зачем-то влезла на статую мужчины. То, что это не настоящий мужчина, а именно статуя, понятно было потому, что у него не было рук и ног, а туловище его до бедер было укреплено на постаменте. Сидеть верхом на статуе, наверное, было неловко, однако женщина
Черновик (
