выпустил несколько секунд назад, будучи уверенным на двести процентов, что не промажет. Но он промазал, а с момента нажатия на спусковой крючок прошло много мигов – и он забыл, забыл, что если граната не находит цель, она самоликвидируется.
Поэтому он чисто рефлективно обернулся и присел чуть-чуть – всего на полмига, но этого было достаточно, чтобы я справился с инерцией и прыгнул к нему, нанося с отмашки удар кинтасами правой в здоровенный нос и одновременно ухватывая левой ствол и дергая его влево-вниз.
Он успел нажать на спусковой крючок до того, как я, закрепляя результат, заехал ему кулаком в висок, и ствол неприятно вибранул в руке – довольно неожиданно, так, что я чуть его не выпустил.
От второго удара гоблин заметно поскучнел и обмяк, но я еще раз крепко угостил его локтем в лобешник. После этого он мешком рухнул наземь.
Схватка закончилась. Можно было перевести дух и опять жить в нормальном ритме, перестав считать мгновения.
Я увидел, что из-за брони показались настороженные лица моего боевого охранения, а над броней почти одновременно возникли взъерошенные головы корреспондента и водилы. Проснулись, мать вашу так! А ведь могли и не проснуться…
Ощупав поверженного врага, я убедился, что он жив – башка крепкая, однако. Мог бы и ласты завернуть – бил я его очень серьезно. Я снял его автомат через голову, разгрузку с экипировкой и пояс с ножом и отточенной как бритва пехотной лопаткой.
Через минуту снизу прибежали взбудораженные любители персиков, и на месте происшествия, как это обычно бывает «после того, как», начался оживленный обмен мнениями.
Я внимательно осмотрел валун, рядом с которым возникли гоблины, кое-что нашел и показал своим пацанам. До этого они меня уверяли, что обследовали каждую пядь, прежде чем спуститься к саду.
С закрытого кустами бока под валун уходила широкая нора. Предположить, что ее выдолбили в каменистом грунте за полчаса, было бы глупо. Значит, после того, как мы вечерком проехали наверх, гоблины всю ночь трудились, а потом ловко замаскировались плащ-палаткой, которая сейчас валялась в этой норе, и преспокойно ждали.
Смущало то, что расчет гоблинов полностью оправдался: именно в этом месте был наиболее удобный спуск к персиковому саду и хороший обзор, создающий ощущение безопасности. Гоблины не сомневались, что пацаны захотят персиков, а я, несколько разомлевший после бессонной ночи, разрешу остановку… Тьфу!!! Век живи – век учись. На ошибках учатся! Умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих.
В это время корреспондент уже щелкал «коникой» и, сложив перед отключенным гоблином его экипировку, попросил меня встать рядом так, чтобы на заднем плане был виден труп второго. Только автомат брать не надо. Будет прекрасный снимок к репортажу о том, как один ловкий парень голыми руками завалил двух до зубов вооруженных боевиков.
Я категорически отказался, напомнив возбужденному корреспонденту, что меня изнасилуют в извращенной форме, если узнают,
