Неужели же этот тип видел что-то подобное?
– Товарищ майор! – браво отрапортовал подлетевший к офицерам рядовой Чуб. – Там это, языков взяли. Пытались в «зеленке» спрятаться – он ткнул в небольшую рощицу на склоне.
– Да ты что?! – обрадовался Макеев. – Ну-ка, ну-ка!
Пленники покорно сбились в кучу, подняв руки кверху в, наверное, универсальном для всех миров и времен жесте, означающем безоговорочную сдачу в плен.
Зрелище они представляли собой сейчас очень странное.
Пожалуй, Макеев затруднился бы даже определить чувство, которое испытывал, глядя на них.
Чувство некоей странности, и… неправильности, что ли? Как будто перед ним были ожившие сказочные персонажи. Али-Баба и сорок разбойников.
Картинка и вправду была колоритней некуда.
Выстроенные шеренгой мужики – всего десятка два. Все смуглые и обветренные, у многих хищноклювые носы вполне кавказского вида, хотя хватало и людей среднеевропейской внешности – встретишь на улице, и не обернешься.
Правда, имелись и более экзотические личности.
Один был темный, почти черный, но вместе с тем на негра явно не похожий. Со слегка вьющимися рыжеватыми волосами, прямым носом, тонкими губами и глазами блекло-желтого оттенка. Другой – с серой кожей, но при этом светловолосый и зеленоглазый. Еще один – медово желтый, но крупный, и вроде как с арабскими чертами лица.
Все, как на подбор, обросшие косматыми бородами. У некоторых они даже были выкрашены в синий и темно-красный цвета (правда, изрядно вылинявшие). Только трое или четверо сводили растительность на лице, а еще у одного борода была выбрита только с одной стороны.
Косматые сальные гривы соседствовали с более-менее аккуратными косичками (иногда по два десятка на голову), или даже узлами на темени – как у женщин в их мире. Или у японских самураев – припомнил майор картинки из старой книги. Некоторые заплели в косы даже бороды, украсив их игривого вида бантиками.
На щеках и лбах – и даже на шеях и ладонях – у многих были выжжены клейма, иногда не одно.
Одежда их вполне соответствовала тому, что писали о «работниках ножа и топора» в старых романах. По большей части на вид добротная и должно быть дорогая, но явно знавшая лучшие времена, грязная и рваная.
На грязных мозолистых лапищах блестели перстни и браслеты – золота, правда, было маловато: все больше серебро и бронза с мелкими аметистами и бледной бирюзой. Причем, про кое-какие изделия можно было твердо сказать, что предназначались они для женщин. Вот взять хоть ту тонкую цепочку с фигурными висюльками, что в несколько рядов обвивается вокруг бычьей шеи «серого».
У некоторых в ушах были серьги – иногда по две и даже три в каждом ухе, а у одного – Макеев сперва даже не поверил глазам – в носу было продето кольцо литого золота. Что любопытно, на вид то был не какой-нибудь папуас, а тип вполне нордического вида с русой бородой и синими глазами.
В общем, пленники, несмотря на как будто грозный вид,
