свежие бинты. Бойцы, понуро смотревшие в землю, как по команде, начали красноречиво вздыхать и шмыгать носами.
– Молчать, я сказал! – прикрикнул на вздыхателей ротный и ворчливо добавил: – Разведка – основа операции! От вас зависит общий успех! – Он хлопнул меня по плечу и прочувствованно сказал: – Береги себя, лейтенант! И бойцов береги… Да, на связь – только в экстренном случае. Как на обратный склон перевалите, так сразу же попадете в зону их радиоперехвата. Если без дела что вякнешь – провалишь операцию еще до ее начала! Вопросы?
От обиды у меня перехватило дыхание – слово вымолвить не мог. Вот спасибо-хорошо! Рота будет двигаться цепью вниз, по распадку, который выходит прямиком на село, к горловине ущелья. По этому распадку пять минут назад убежал командир первого взвода Леха Медведев, прихватив с собой дозорное отделение. Разведдозор на сопке в данной ситуации был нужен роте как корове седло. Получалось, что ротный не хочет пускать меня в серьезное дело, потому что я, по его мнению, еще недостаточно обкатан. А чтобы это не выглядело как отстранение от участия в операции, он вручил мне трех индюков, которые из-за потертостей не в состоянии перемещаться в нужном темпе, и теперь посылает в безопасное место. Чтобы не путался под ногами. Чтобы не обгадил операцию неумелыми действиями. Чтобы посмотрел со стороны, как должны работать настоящие мужики. Господи, как обидно!
Справившись с дыханием, я глухо пробормотал:
– За дурака меня держите? Я уже обстрелянный! Разрешите участвовать в операции!
– Но-но, малыш! – урезонил меня ротный. – Полегче! А кто тебя отстраняет? Участвуй на здоровье! Вон – забирайся на сопку и участвуй сколько влезет. – И жестко обрезал, заметив, что я вновь пытаюсь открыть рот: – Разговоры! Еще слово – посажу на бэтээр и отправлю в долину вместе с этими шлангами! – Ротный кивнул на бинтованных «разведчиков» и поставил точку в неприятном разговоре: – Все! Мы начинаем движение через двадцать минут. К этому моменту вы должны миновать верхнюю точку. Вперед!
Спустя 15 минут мы перевалили вершину сопки – мои разведчики, несмотря на потертости, перемещались довольно расторопно.
Оказавшись на обратном склоне, я с досадой обнаружил, что не могу выполнить на все сто даже это бутафорское боевое задание.
Сразу за сопкой, на которую мы вскарабкались, располагалась следующая – чуть повыше. Она надежно прикрывала от наблюдения примерно три четверти заброшенного села. С нашего места можно было рассмотреть лишь верхнюю часть Чекурдаха – с десяток домишек, прилепившихся к горному склону у самой горловины ущелья.
– Тьфу, еб! – досадливо ругнулся я. – Вот еще не было печали! Н-н-н-да… Пошли, орлята, на ту сопку – оттуда будем наблюдать, – бросил я своим разведчикам и начал спускаться по обратному склону.
– Бо велел здесь находиться, – сообщил мне вдогон кто-то из бойцов. Я обернулся. Никто из троицы даже не сымитировал
