но консьержка торжествующе размахивала книжечкой в бордовой обложке. Жанна схватила женщину в объятия и звонко расцеловала в обе щеки.
Уолтер вернулся в гостиницу, так что, когда Жанна позвонила, я был в палате один и попросил ее поговорить со мной, рассказать что-нибудь об их с Кейрой детстве. Жанна с радостью согласилась – она скучала по сестре так же сильно, как я, пообещала отослать паспорт экспресс-почтой, я продиктовал адрес афинской больницы, и в конце разговора она наконец спросила, как я себя чувствую.
День спустя, во время обхода, врачи задержались в моей палате дольше обычного. Заведующий отделением пульмонологии все еще не был уверен в диагнозе. Ни один врач не мог объяснить, почему легочная инфекция развивалась так стремительно. Поднимаясь на борт самолета, я превосходно себя чувствовал. Профессор сказал, что, не оповести бортпроводница командира и не прими тот решения повернуть назад, живым я бы до Пекина не долетел. Доктора точно знали, что это не вирус, однако видели подобные симптомы впервые в жизни. Впрочем, главным было то, что мой организм хорошо отреагировал на лечение. Я находился на волосок от смерти, но теперь худшее позади. Еще несколько дней, и можно будет вернуться к нормальной жизни. Завотделением пообещал выписать меня через неделю. Врачи ушли, а мне принесли конверт от Жанны со спасительным документом и запиской.
«Привезите ее домой как можно скорее, полагаюсь на вас, она – моя семья».
Я сложил записку и раскрыл паспорт. На фотографии Кейра выглядела чуть моложе. Я начал одеваться.
Вошедший Уолтер застал меня в рубашке и трусах и поинтересовался, что это я делаю.
– Отправляюсь за ней, и даже не пытайтесь меня разубеждать, впустую потратите время.
Уолтер не только не стал тратить время попусту, но и помог мне сбежать. Он часто сетовал на то, что жизнь в больнице замирает, когда в Афинах начинается сиеста; теперь это оказалось нам на руку. Уолтер караулил в коридоре, пока я собирал вещи, а потом повел к лифтам, следя, чтобы не столкнуться с кем-нибудь из медперсонала.
На пороге соседней палаты стояла маленькая девочка в пижаме с божьими коровками. Она помахала Уолтеру рукой.
– Привет, шалунья, – сказал он, – мама еще не пришла?
Уолтер обернулся, и я понял, что они с моей соседкой хорошо знакомы.
– Она часто наносила вам визиты, – сообщил он, подмигивая малышке. Та посмотрела на меня и звонко рассмеялась. Щеки у нее были румяные, как яблочки.
Мы успешно добрались до первого этажа, столкнувшись в лифте только с санитаром, но он на нас внимания не обратил. Когда двери кабины открылись в холле больницы, мы нос к носу столкнулись с мамой и тетушкой Эленой, и бегство превратилось в кошмар. Мама начала истерически кричать, спрашивая, почему я не в постели. Я взял ее за руку, умоляя выйти на улицу и не поднимать шума. Попроси я ее станцевать сиртаки посреди кафетерия, шансов на успех было бы
