rel="nofollow" href="#n_95" type="note">[95]. А если это так, то справедливо ли всю чину за отсутствие порядка и безопасности сваливать на мировые судебные учреждения, которые замкнулись и должны были замкнуться в роль судей и блюстителей закона?».
Мировому суду ставят в вину его малодоступность, сложность, формализм. Упрек не лишен основания, но поучительный смысл его совсем не тот, какой хотят вывести противники мировой юстиции. Все эти недостатки, привитые реакционными новеллами, не только не вызываются духом этого учреждения, но прямо им исключаются. Могли ли составители Судебных Уставов предвидеть, что в мировом суде, производство в котором они освободили в видах его доступности от сборов, установленных в общих судах, будет установлена судебная пошлина, вдвое превосходящая размер пошлины, существующей в общих судах (ст. 202 уст. гр. суд.)? Могли ли они предвидеть, что мировые судьи будут завалены такою массою сложной канцелярской работы и отчетности, которая будет невыносимо обременять их в ущерб их прямых судейских обязанностей?
Да и самая судебная процедура современного мирового судопроизводства, разве она не представляет иронию над тем упрощенным процессом, о котором мечтали составители Судебных Уставов? Разъясняя значение мирового института в отличие от общих судебных учреждений, они, между прочим, писали: «На мирового судью возлагается рассмотрение всех менее важных дел, ежедневно почти возникающих между большинством населения, значительная часть которого не знает законов, не терпит формализма, уважает естественную справедливость и дорожит временем, а потому главнейше заботится о скором и на своих понятиях основанном решении. Значительную часть этих дел мировому судье предоставляется решить окончательно, и при этом он судит единолично. Главнейшая задача и высшее качество его правосудия – примирение. Для успешного исполнения такого важного призвания мировой судья должен пользоваться особым доверием местных жителей, а доверие это он может заслужить не столько юридическим образованием, сколько знанием народных понятий, нравов, обычаев, вообще всех условий местной жизни и в особенности своим здравым умом, честным характером и безукоризненною жизнью».
Тип доступного всем судьи, быстро и без формальностей решающего дела, и в самых Судебных Уставах не был проведен достаточно последовательно. Последующая же законодательная и кассационная практика еще более изменили этот тип, приблизив или почти слив с типом судьи-юриста, действующего в общих судебных установлениях.
III
Почему же мировые учреждения, несмотря на все законодательные кассационные промахи, успели, однако, сразу стяжать громадную популярность в народе и сумели сделаться самым ценным и плодотворным проводником гуманно-просветительных идей судебной реформы? Ответ на это мы находим в условиях той действительности, среди которых пришлось выступить первым мировым судьям.
«Судебная реформа, – писал В. П. Безобразов, – вносит в народную жизнь право, как живой
